Избранные произведения. I том [компиляция]

— Хуторянин сопротивлялся, — фыркнула женщина, которую назвали Юлой. — Дескать, податей платить не станет, поскольку один раз уже платил, бла-бла-бла. Мы взялись хама уму-разуму учить, а тут этот седой как из-под земли вырос. Рыцарь, типа, попался нам благородный, защитник убогих и притесняемых. Сам-один, а туда же, мечиком размахивать.

— Экий размашистый, а? — заржал кто-то из всадников, напирая на Геральта лошадью и угрожая копьем. — Поглядим, как подколотый помашет.

— Меч на землю, — приказал похожий на командира всадник в берете с пером. — Брось меч!

— Приколоть его, Шевлов?

— Оставь, Сперри.

Шевлов разглядывал ведьмака с высоты седла.

— Не бросишь меч, да? — оценил. — Такой вот ты смельчак? Такой крутой? Устриц вместе с раковинами ешь? И скипидаром запиваешь? Ни перед кем на колени не становишься? И невинно обиженных защищаешь? Такой вот к несправедливости чувствительный? А ну-ка проверим. Кочерга, Лигенза, Флоквет!

Оружные поняли главаря с полуслова, как видно, имелся у них опыт, случались такие ситуации. Соскочили с седел. Один приставил хуторянину нож к шее, второй дернул за волосы бабу, третий схватил мальчонку. Тот принялся верещать.

— Меч на землю, — сказал Шевлов. — Давай. Или… Лигенза! Перережь мужику глотку.

Геральт выпустил меч. К нему тотчас подскочили, прижали к доскам. Блеснули клинки.

— Ага! — Шевлов спрыгнул с коня. — Подействовало!

— Попал ты, защитник селян, — добавил сухо. — Перешел дорогу и совершил диверсию против королевской службы. А у меня патент: за подобную вину под стражу брать и под суд вести.

— Арестовать? — удивился Лигенза. — Жизнь себе усложнять? Петлю на шею — и на ветку! Делов-то!

— Или посечь на месте!

— А я, — сказал внезапно один из всадников, — видывал его уже когда-то. Ведьмак это.

— Кто-кто?

— Ведьмак. Волшебник, что тварей всяких за деньги рубит.

— Волшебник? Тьфу, тьфу! Убить его, пока на нас проклятие какое не бросил!

— Заткнись, Эскайрац. Говори, Трент. Где ж ты его видел и при какой такой оказии.

— В Мариборе было. У тамошнего градодержца, который этого вон для убийства твари какой-то нанимал. Не помню, какой. Но этого-то я запомнил, по волосам белым.

— Ха! Тогда, ежели он на нас набросился, кто-то его наверняка нанял!

— Ведьмаки — они супротив тварей. Только от тварей людей защищают.

— Ага! — Юла сдвинула на затылок рысий колпак. — Я же говорила! Защитничек! Увидал, как Лигенза селюка батогом порет, а Флоквет бабу трахать собирается…

— И в момент вас раскусил? — фыркнул Шевлов. — Что, мол, твари? Тогда повезло вам. Шучу. Поскольку дело видится мне простым. Я, когда в армии служил, слыхивал об этих ведьмаках и кое-что другое. Нанимались они ко всем, шпионить, охранять, убивать даже. Говорили о них: Коты. Этого тут Трент в Мариборе видывал, в Темерии. А значит, се темерийский наемник, противу нас как раз и нанятый, из-за тех столпов пограничных. Предупреждали меня в Финдетанне насчет темерийских наемников, награду обещали, вдруг кого поймаю. Потому если мы его в путах в Финдетанн и повезем, коменданту отдадим, награда — наша. Ну-ка, связать его. Что стоите? Боитесь? Он сопротивляться не станет. Знает, что мы в ином разе с селянами сделаем.

— А кто к нему, сука, притронется? Коли он волшебник?

— Тьфу ты, песий хвост!

— Хорьки трусливые! — завопила Юла, отвязывая ремень от седельных сумок. — Души заячьи! Я сделаю, раз уж тут яиц ни у кого нет!

Геральт позволил себя связать. Решил быть послушным. Пока что.

По лесной дороге притащились два воза, запряженные волами, со столпами и элементами каких-то деревянных конструкций.

— Пускай-ка кто сходит к плотникам и судейскому, — махнул Шевлов. — Передайте, чтоб возвращались. Довольно мы столпов вбили, хватит покуда. Устроим себе здесь постой. Перетряхните сараи, вдруг там что для лошадиного прокорма сгодится. Да и нам — пожрать бы.

Лигенза поднял и осмотрел меч Геральта, Лютикову покупку. Шевлов отобрал у него клинок. Взвесил, взмахнул, крутанул «мельницу».

— Повезло вам, — сказал, — что мы как раз толпой подъехали. Распластал бы он вас на раз, тебя, Юлу и Флоквета. О тех ведьмачьих мечах легенды ходят. Лучшая сталь, многократно сплетаемая и кованная, сплетаемая и снова кованная. Да еще и специальные чары на нее наложены. Оттого она неслыханной крепости, гибкости и остроты. Ведьмачий клинок, скажу вам, доспехи и кольчуги прорезает, как сорочку льняную, а всякий иной меч будто макаронину перерубает.

— Быть не может, — уперся Сперри. Как и у остальных, усы его были в сметане, которую парни нашли в хате и вылакали до донышка. — Быть не может, чтоб как макаронину.

— Да и мне как-то не верится, — кивнула Юла.

— Непросто, — добавил Кочерга, — в подобное поверить.

— Да? — Шевлов принял фехтовальную стойку. — Ну так становись кто, проверим. Ну, найдется охотник? Ась? Что попритихли?

— Ладно, — шагнул, доставая меч, Эскайрац. — Я стану. А чего там. Поглядим, братцы. Схватимся, Шевлов…

— Схватимся. Раз, два… Три!

Мечи встретились с лязгом. Жалобно застонал ломающийся металл. Юла аж присела, когда обломок лезвия просвистел мимо ее виска.