Избранные произведения. II том

Он умолк и некоторое время молча рассматривал облака на небе. Потом снова перевел взгляд на Ямамото и, спокойно покачав головой, вздохнул:

— Как бы я хотел тебе поверить! Это было бы замечательно! Похлопал бы тебя по плечу и сказал: «Хорошо, хорошо! Ну, теперь давайте на тот берег и домой. В следующий раз смотрите, будьте осторожней». И всем будет хорошо. Честное слово, я хотел бы так поступить. Но, к сожалению, не могу. А все потому, что знаю, кто ты такой на самом деле. И знаю, что ты здесь делаешь. У нас есть кое-какие друзья в Хайларе, так же как у вас в Улан-Баторе.

Русский достал из кармана перчатки, сложил их по-другому и засунул обратно.

— Скажу откровенно: у меня лично нет никакого интереса вас мучить или убивать. Отдайте письмо — и никаких других дел у меня к вам нет. Я распоряжусь, и вас тут же отпустят. Вы сможете спокойно перейти на ту сторону. Гарантия — моя честь. Все остальное — наши проблемы. Вас это не касается.

Лучи взошедшего на востоке солнца начали наконец согревать кожу. Ветра не было, по небу плыло несколько плотных белых облаков.

Повисло долгое-долгое молчание. Безмолвствовали все — русский, монгольский офицер, солдаты из дозора, Ямамото. Оказавшись в плену, Ямамото, похоже, уже приготовился к смерти. Его лицо совершенно ничего не выражало.

— В противном случае вы оба… примете здесь… смерть, — медленно, с расстановкой, как будто разговаривая с детьми, проговорил русский. — Ужасную смерть. Вот они… — Он посмотрел в сторону монгольских солдат. Верзила с ручным пулеметом пялился на меня, выставив в ухмылке почерневшие зубы. — Они обожают убивать — и делают это изощренно и со вкусом. Мастера своего дела, так скажем. Монголы еще со времен Чингисхана страшно охочи до всяких зверств. Тут они настоящие знатоки! Мы, русские, натерпелись от них так, что дальше некуда. У нас этому даже в школе учат. На уроках истории рассказывают, что монголы творили, когда вторглись на Русь. Миллионы людей убивали. Без всякого смысла. Слышали историю, как в Киеве они захватили несколько сотен русских из знатных семей и всех перебили? Соорудили большой помост из толстых досок, поставили его прямо на пленных и устроили на нем пир. Люди умирали, раздавленные этой тяжестью. Разве обыкновенному человеку придет такое в голову? А? Сколько времени потратили! Как готовились! Кто бы еще захотел с этим возиться? А они захотели. Почему? Потому что для них это удовольствие и развлечение. Они и сейчас такое творят! Мне как-то довелось наблюдать своими глазами. Я считал, что видел в своей жизни страшные вещи, но в ту ночь, помню, лишился аппетита начисто. Я понятно говорю? Может, слишком быстро?

Ямамото покачал головой.

— Замечательно! — заговорил снова русский, но, закашлявшись, прервался. — Ну что ж! Для меня это будет уже второй раз, и, может, к вечеру аппетит вернется, если все пройдет гладко. Но лучше б нам обойтись без лишнего смертоубийства.

Заложив руки за спину, русский некоторое время смотрел на небо. Потом достал перчатки и бросил взгляд в сторону самолета.

— Отличная погода! — сказал он. — Весна. Прохладно еще, но как раз то, что надо. Станет жарко — комары появятся. Ужасно неприятные твари. Да… Весна здесь намного лучше лета. — Офицер снова вытащил портсигар, достал сигарету и прикурил от спички. Медленно затянулся и так же медленно выдохнул дым. — Спрашиваю последний раз: ты в самом деле не знаешь о письме?

— Нет, — только и сказал Ямамото.

— Ну что ж, — проговорил русский. — Хорошо.

Обернувшись к офицеру, он сказал ему несколько слов по-монгольски. Тот кивнул и что-то приказал солдатам. Те притащили откуда-то бревна и ловко стали обтесывать их штыками. Получилось четыре кола. Отмерив шагами нужное расстояние, они камнями забили колья глубоко в землю так, что они оказались вершинами четырехугольника. На все эти приготовления, как мне показалось, ушло минут двадцать. Но что будет дальше, я понять никак не мог.

— Для них расправиться с кем-нибудь — все равно что вкусно поесть, — сказал русский. — Чем дольше подготовка, тем больше радости. Если уж надо просто кого-нибудь шлепнуть, достаточно одного выстрела — бах! и готово. Секундное дело. Но это… — он задумчиво провел кончиками пальцев по гладкому подбородку, — неинтересно.

Солдаты сняли с Ямамото веревки и отвели к тому месту, где поставили колья. Привязали к ним за руки и ноги. Он лежал, как распятый, на спине, и на его обнаженном теле виднелось несколько свежих ран.

— Как вы знаете, монголы — народ кочевой, — продолжал офицер. — Они разводят овец: едят их мясо, стригут шерсть, снимают шкуру. В общем, овца для них — идеальное животное. Они с ними живут — вся жизнь проходит с овцами. А как ловко они снимают шкуры! Потом делают из них палатки, шьют одежду. Ты когда-нибудь видел, как монголы снимают шкуру?

— Хотите меня убить? Тогда кончайте скорее, — сказал Ямамото.

Русский кивал, медленно потирая ладони.