Избранные произведения. II том

По правде говоря, серьезные трудности на водном этапе триатлона у меня возникали и до этого. В бассейне или в океане, я могу без особого напряжения плавать кролем на длинные дистанции. Обычно я проплываю полтора километра за тридцать три минуты — не так уж быстро, но для триатлона совсем неплохой показатель. Я вырос на побережье и с детства привык плавать в океане. Тем, кто тренировался исключительно в бассейне, с непривычки может быть трудновато и даже страшно плавать в океане, но я не из их числа. В океане я чувствую себя гораздо лучше — здесь свободнее, да и плавучесть больше.

Но по какой-то загадочной причине, когда дело доходит до соревновательного заплыва, я не справляюсь. И даже в триатлоне «Тинмен» на гавайском острове Оаху[356], несмотря на относительно короткую дистанцию, результат у меня был весьма и весьма скромный. Только я вошел в воду и приготовился к старту, как начались проблемы с дыханием. Точно так же, как обычно, я поднимал голову, чтобы набрать воздуха, но не попадал в такт. А когда я неправильно дышу, я пугаюсь и мышцы напрягаются. Сердце колотится как бешеное, руки и ноги не слушаются меня и двигаются, как хотят. В какой-то момент я начинаю бояться опускать лицо в воду и впадаю в панику.

На «Тинмене» водный этап короткий — всего восемьсот метров. Поэтому я мог позволить себе перейти с кроля на брасс. Но стандартную полуторакилометровую дистанцию брассом не проплыть: во-первых, получается гораздо медленнее, чем кролем, а во-вторых, после этого ужасно болят ноги. Поэтому тогда, в 2000 году, мне ничего не оставалось, как подвергнуться дисквалификации, хотя я чуть не плакал.

Я вышел из воды и пошел по берегу, но так злился, что не мог идти, — я снова залез в воду и решил все-таки проплыть дистанцию от начала до конца. Остальные участники уже покончили с водным этапом и перешли к велогонке, поэтому я плыл один. Как я и подозревал, в этот раз не было никаких проблем ни с кролем, ни с дыханием. Я хорошо дышал и плавно двигался. Так что же мне помешало нормально проплыть вместе со всеми?

На моем первом триатлоне старт был из воды, и, пока мы ждали сигнала, пловец по соседству несколько раз пребольно пихнул меня в бок. Это соревнования — понятно, что все хотят получить преимущество перед соперниками и добраться до цели кратчайшим путем. Когда тебя пихают во время заплыва под локоть или лягают ни с того ни с сего так, что ты начинаешь глотать воду и очки падают у тебя с головы, — это все в порядке вещей. Однако те, первые в моей практике, пинки, надо сказать достаточно сильные, совершенно меня потрясли, и, может быть, именно поэтому я в какой-то момент утратил способность плавать. Может быть, подсознательно я вспоминал об этом неприятном событии всякий раз перед началом заплыва. Кто знает, ведь говорят же, что в состязаниях чуть ли не самое важное — правильный настрой.

Еще одна проблема — я плавал неправильно. Я научился плавать кролем самостоятельно, у меня никогда не было тренера. Я мог проплыть большое расстояние, но ни у кого бы не повернулся язык сказать, что я плаваю экономично или красиво. Я просто плыл изо всех сил, и все. Иной раз меня посещала мысль, что не помешало бы научиться плавать получше, но, когда я занялся триатлоном всерьез, вопрос встал остро. Не оставляя попыток найти психологическое объяснение, я решил параллельно работать над техникой плавания.

Так что я отложил триатлон на четыре года. Все это время я продолжал ежедневно бегать на длинные дистанции и раз в году принимал участие в марафоне. Однако фиаско, которое я потерпел в триатлоне, не давало мне покоя. «Придет день, и я еще себя покажу», — думал я. В таких вещах я бываю ужасно упрямым. Если у меня нет возможности, но при этом есть желание что-то сделать — я не успокоюсь, пока не добьюсь своего.

Я попытал счастья с несколькими тренерами, рассчитывая улучшить свой стиль. Но ни один из них мне не подошел. Многие люди умеют плавать, но людей, которые действительно умеют этому обучать, на редкость мало. По крайней мере, у меня сложилось именно такое впечатление. Очень трудно научить кого-то писать прозу (я бы, наверное, не смог), но научить кого-то плавать — не менее сложная задача. И это верно не только для плавания и писательства. Разумеется, есть учителя, которые умеют преподавать тот или иной предмет в рамках определенной методики. Но учителя, которые адаптировали бы свою манеру преподавания к каждому конкретному ученику, ориентируясь на его уровень и способности, встречаются крайне редко. Если вообще встречаются.

Первые два года я безуспешно искал хорошего тренера. Каждый новый педагог со рвением начинал обучать меня основам кроля, благодаря чему я плавал все хуже и хуже, пока в какой-то момент не обнаружил, что вовсе не могу этого делать. Разумеется, уверенности в своих силах мне это не прибавило. Ни о каких соревнованиях не могло быть и речи.