Избранные произведения. II том

Улыбка сходила с лица Эдит по мере того, как уровень жидкости в кружке рос и поднялся весьма значительно, прежде чем Кастро сдержанно кивнул. Попробовав баснословно дорогой коктейль, незваный гость довольно причмокнул. Дуайту этот звук напомнил клацанье жвал опасного насекомого.

Черт побери, из-за всей этой суматохи с напитками Дуайт едва не забыл, зачем Кастро проник в дом. Старик окончательно расслабился и наслаждался ромом с колой. Чуть приподнявшись с дивана, Дуайт обратился к нему самым твердым и уверенным тоном, на какой был способен:

— Мистер Кастро, когда мы приобрели этот дом, на чердаке было пусто, в подвале было пусто и во всех кладовках и шкафах тоже было пусто. Что бы вы ни забыли, этого здесь нет — если только мы не пропустили какой-то тайник.

— Забыл? — презрительно фыркнул Кастро.

Угнездившись поудобнее в бордовом кожаном кресле, он сделал еще глоток и блаженно улыбнулся.

— Прошу вас, миссис Никерсон, присядьте. — Вытянув руку в направлении дивана, Кастро несколько раз крутанул пальцем в воздухе.

Вздохнув, Эдит решила пойти у него на поводу. Ей еще удавалось скрывать раздражение, но улыбка окончательно сошла с ее лица. Дуайт гадал, кто сорвется первым — хозяйка или гость. Чем-чем, а терпением Эдит не отличалась. Подождите-ка, а откуда Кастро узнал их фамилию? Дуайт всполошился, но тут же успокоился. Если позволить старику себя запугать, тот станет хозяином положения. В конце концов, на их почтовом ящике написано «Никерсон». А если Кастро и вправду владел этим домом, то мог где угодно выяснить, как зовут новых хозяев.

— Эти дома вокруг, эти улицы, тротуары и земля под ногами кажутся такими прочными и надежными, будто они всегда были и будут здесь, — начал Кастро. — Но совсем недавно все было иначе.

— Не понимаю, какое отношение это имеет к делу.

Дуайт не хотел выслушивать лекции. Неужели он слишком многое позволил старикашке?

Словно в подтверждение этого, Кастро раздражающе медленно, причмокнув, отпил из кружки.

— Взять хотя бы тот участок земли, на котором стоят эти большие дома с садами. Тысячи лет на этом месте было болото — рассадник болезней и опасных насекомых. Еще каких-то сто лет назад здесь оставались заболоченные участки. Первые поселенцы, англичане, прозвали эти места Котовьими топями, а улица, ныне известная как Олни, звалась Котовьей тропой и вела прямиком к болоту. Теперь болото засыпано, но кто сказал, что оно исчезло навсегда?

— Впервые об этом слышу. Да и какая разница, было тут болото или нет? — огрызнулся Дуайт, разозленный тем, что Кастро сравнил его элитный район с рассадником малярии. — Почему мы вообще должны вам верить?

Кастро равнодушно пожал плечами:

— Многие люди даже не знают, какие тайны хранит их собственный задний двор.

— Кажется, я понимаю, о чем вы, — вмешалась Эдит. — Я слышала, что на месте Элтон-стрит раньше был овраг. Но как это связано с принадлежащей вам вещью?

— Овраг? Абсолютно никак не связан, — хитро подмигнул Кастро.

Разумеется, старик лишь строил из себя чудака. Можно подумать, что его паясничанье кого-то обманет!

— Хорошо. В таком случае объясните, — продолжил Дуайт, не в силах остановиться, пусть и чувствовал, что все глубже заглатывает наживку, — почему здешние топи были названы Котовьими?

Кастро многозначительно поднял указательный палец и поводил им туда-сюда, словно говоря: «Всему свое время, сынок».

— Мне пришлось потратить некоторое время, чтобы убедиться, что мое сокровище по-прежнему у вас. Чтобы объяснить, как это сокровище здесь оказалось, понадобится еще время.

«Боже, ну выкладывай ты!» Дуайт был готов вспылить и уже сожалел о том, что вообще выглянул из окна. Эдит, очевидно, переживала те же эмоции.

— Все началось с гонений на веру, но это лишь одна из причин моего появления здесь. — Кастро жадно отхлебнул из кружки. — В стародавние времена, в Андалусии люди свободно поклонялись любым богам. Но после изгнания мавров те, кто не следовал христианским канонам, подверглись преследованиям и больше не могли там оставаться.

«О нет, — простонал про себя Дуайт, — неужели он собирается пересказывать нам историю начиная с тысяча четыреста девяносто второго года?»

Кастро определенно собирался, и Дуайт наверняка бы нервно заерзал, если бы непрерывная болтовня старика не вгоняла его в сон.