Избранные произведения. II том

Тед ни словом не обмолвился о своем намерении вернуться в Британскую Колумбию. Да, близких друзей, с кем можно поделиться, у него не было, но даже договариваясь с начальником о недельном отгуле в конце августа, он сослался на срочный ремонт — благовидный предлог, ибо после гибели Петры дом действительно пришел в упадок.

Раньше он не осознавал, какой уют и оживление привносила туда Петра. С ее исчезновением дом опустел, стал грязным и гулким, как заброшенный склад или разрытая гробница.

В день отлета стояла чудная погода, будто сама природа всячески способствовала встрече с тем, чего он некогда так стремился избежать.

Первую ночь Тед провел в мотеле, стараясь не думать ни про близкий Край света, ни про Обитель, ни про водную могилу Петры.

Утро выдалось дождливым и хмурым. В глубине души Тед лелеял надежду, что арендованный автомобиль сорвется с обрыва. Перед глазами всплывали картины бездыханного тела, пригвожденного к дереву. Однако, поплутав по серпантину, он очутился перед заброшенным входом в Штольню. Пугала перспектива увидеть на обочине джип Дугласа. Как знать, вдруг им с Чарли тоже взбредет в голову почтить таким образом память покойной. Но импровизированная стоянка пустовала, как и прошлым летом — как, наверное, и всегда.

Небо заволокло серыми тучами; сумерки казались вечерними, хотя до вечера было еще далеко. Сгорбившись, Тед смотрел, как капли дождя амебовидными шлепками разбиваются о лобовое стекло. Стряхнув оцепенение, он достал из бардачка револьвер, сунул его за пояс джинсов и, выбравшись из машины, второй раз в жизни проигнорировал табличку «ПРОХОД ВОСПРЕЩЕН».

Штольня зеленым всполохом промелькнула перед глазами. Впереди постоянно чудился силуэт Петры — снова и снова она спешила навстречу смерти под затемненной луной.

У подножия Края света бушевал океан, исполинские волны бились о камни. Все вокруг тонуло в дымке. Обитель чернильной точкой маячила на горизонте.

От одного взгляда с обрыва мысли бросились вспять. Тед не хотел воскрешать в памяти ту роковую ночь, особенно в таких отчетливых, невыносимых подробностях, но погребенные воспоминания упорно лезли наружу.

Он опять стоит под темной луной, раскачиваясь от выпитого вина и пива, как игрок перед подачей. Рядом два гомика болтают и хихикают, словно школьницы. Петра замерла на обрыве, направив луч фонарика в темноту. Потом наклонилась, заслонив глаза ладонью, точно силилась разглядеть что-то.

Но что?

Вопрос терзал Теда на протяжении года. По ночам, в редкие моменты забытья, события того вечера с беспощадной яркостью проступали сквозь серую дымку Морфея, обрекая на исступленную, мучительную бессонницу. Вот Петра делает роковой шаг в пропасть и мгновенно исчезает во тьме.

Неужели он сам подтолкнул ее к краю? Вынудил так легко и непринужденно расстаться с жизнью?

Тед вытащил из-за пояса револьвер, опустил глаза и вдруг зарыдал. Впервые он оплакивал Петру.

Едва кромешная тьма рассеялась и снова засиял месяц, на место прибыла спасательная группа. Разбирательства затянулись до утра. Тед держался молодцом, зябко кутаясь в казенное серое одеяло. Дугласу пришлось вколоть успокоительное. Всхлипывая и размазывая сопли, Чарли твердил, что понятия не имеет, как все случилось.

Целых три дня поисковые катера неустанно бороздили океан. Они прочесывали один и тот же квадрат, но безрезультатно. Теда предупредили, что шансов отыскать тело в таком месте практически нет.

11

В глубине души Тед, возможно, немного лукавил: несколько раз он подносил револьвер к виску, но не отважился спустить курок и продолжал сидеть под промозглым проливным дождем, свесив ноги с утеса. Блуждающий взгляд наткнулся на Обитель. Внезапно Теду почудилось, будто за ним наблюдают.

Ливень почти прекратился, но кругом было темно, хоть глаз выколи.

— Петра… — прошептал он почти беззвучно. От всепоглощающей усталости губы едва шевелились, с них сорвался сдавленный всхлип.

Похоже, на нервной почве у него начались галлюцинации: туман вдруг свернулся воронкой, и в образовавшемся просвете проступили ясные очертания Обители.

В недрах огромной пещеры полыхал огонь, — во всяком случае, так ему показалось. Тед отполз подальше от края и встал. Огоньки летели в разные стороны, точно искры от костра, и мерцали в древней тьме. В ярких отблесках устье пещеры стремительно деформировалось. Каменные своды расширились, обнажив…

Зубы.

Пещера преобразилась в кривой оскал. Из камней сложилось мучнисто-бледное лицо с мутными озерами глаз.

Перед его взором все поплыло, затрепетало. Утес под ногами стал мягкий, как пудинг. Тед оцепенело наблюдал, как из Обители выпросталась рука, потом другая. Стряхнув с себя коросту зимней спячки, исполин расправил гигантские крылья. В следующую секунду свет померк, тонкий полумесяц скрылся за черным оперением со свисающими клочьями гнили. Чешуйчатая грудь взымалась, наполняя воздух зловонным смрадом и искрами.

От чудовищного вопля Край света содрогнулся, вынудив Теда упасть на колени.