Избранные произведения. II том

Кэти сообщала, что он умер из-за своей брайтовой болезни. Она полагала, что этого можно было бы избежать, если бы он заботился о себе. Брюс в этом письме уловил смутную неприязнь к нему, но, возможно, и ко всем остальным, кто имел дело с Мильтом, включая даже самого Мильта. На страницах письма она несколько раз задним числом укоряла Мильта и саму себя. Мильту прежде всего следовало прекратить разъезды по своей территории. Ему надо было устроиться где-нибудь на кабинетную работу, чтобы иметь возможность ходить в туалет, когда требовалось, и отдыхать, когда требовалось. Её защищенность на этих пунктах снова и снова давала о себе знать в письме. Лучше всего было бы, если бы она смогла получить развод, после чего они с Мильтом поженились бы и устроили себе семейное гнездышко в Покателло. После того как поженились Брюс и Сьюзан, писала она, Мильт поговаривал об этом, но под конец перестал. И эта тема никогда больше не всплывала.

В остальном письмо было наполнено формальными фразами. К смерти Мильта она, похоже, отнеслась весьма прозаично.

Через день-другой у них дома зазвонил телефон, и, когда Сьюзан сняла трубку, чтобы ответить, он услышал, как она сказала:

— Пожалуй, вам лучше обсудить это с Брюсом.

— Кто это? — спросил он, поднимаясь с кресла.

— Кэти Гермес, — со странным выражением на лице ответила Сьюзан, — звонит по междугородному из Покателло. — Когда он двинулся в холл по направлению к телефону, она добавила: — Что-то насчет денег.

— Каких денег? — спросил он.

— Лучше поговори об этом с ней, — сказала она.

Он взял трубку и поздоровался.

— Это миссис Гермес, — сказал ему в ухо женский голос. — Я хочу кое о чем вас спросить, мистер Стивенс.

Походив вокруг да около, Кэти наконец заявила, что Мильт перед смертью рассказывал ей о разных людях, которые должны были ему деньги, и несколько раз упоминал о том, что Брюс должен ему пятьсот долларов.

— Он говорил за что? — со смешанными чувствами спросил Брюс.

— Он сказал, что одолжил их вам на покупку чего-то. Я не хочу докучать вам просьбами, но если вы хотите что-нибудь для него сделать теперь, когда его не стало, то, пожалуй, вы могли бы вернуть их мне. — Вслед за чем Кэти принялась пространно расписывать, как близки были она и Мильт.

— Мне надо переговорить с женой, — сказал Брюс. — Могу я позвонить через день-другой или написать?

С явной убежденностью, что никогда не увидит этих денег, Кэти сказала:

— Что бы вы со Сьюзан ни решили, меня это полностью устроит. Как вы понимаете, никаких письменных свидетельств об этом нет.

— Да, понимаю, — сказал он. И, добавив напоследок, что рад был её услышать, повесил трубку.

— Она что, говорит, что ты их одолжил? — спросила Сьюзан. — Он ведь дал их тебе, разве не так?

— Он дал их нам обоим, — сказал он. — В качестве свадебного подарка.

— Думаешь, он сказал ей, что это был просто заем? Может, он забыл, что подарил их нам, а может, передумал. Ты сам знаешь, как с ним бывало.

Достав счета, поступившие в течение последней недели, он уселся и стал подсчитывать свои первоочередные финансовые обязательства.

— Мы можем себе это позволить, — сказал он наконец. — Но для нас будет намного легче, если мы разделим эту сумму на две части, по разу в месяц. Двести пятьдесят в этом месяце, а остальное в следующем.

— Делай, как хочешь, — с дрожью беспокойства в голосе сказала Сьюзан. — Если чувствуешь, что это не повредит нашему положению. Решать тебе.

— Я выпишу ей чек и сразу же его отошлю, — сказал он. Это было единственным способом, которым он мог принудить себя отдавать кому-либо какие-то деньги; в течение последнего года у него выработалась устойчивая привычка жестко контролировать все выплаты.

— Должно быть, она в них нуждается, — сказала Сьюзан. — Иначе не стала бы этого делать. Звонить нам и спрашивать о них.

В конце концов он оправил Кэти Гермес чек на все пятьсот долларов. И это принесло ему чувство облегчения.

Смерть, подумал он, всегда держалась от меня в отдалении. Оба мои родителя живы. И брат. Ближе всего она подходила в прошлом, когда миссис Джэффи заболела, покинула начальную школу имени Гаррета О. Хобарта и впоследствии отошла. А потом, конечно, мы получили этот магазин в Денвере, потому что человек, которого мы никогда не видели, погиб в автокатастрофе. Но смерть никогда не оказывала на меня решающего влияния и вообще никак на меня не воздействовала.

Какое-то время он обдумывал вероятность того, что Мильт действительно жаловался насчет денег. Неужели он и впрямь жаловался, что я их не отдаю?

Так или иначе, подумал он, теперь это только обычная круглая сумма, которую хочет получить некая женщина, едва знакомая, и сумма эта должна уйти из наших бухгалтерских книг подобно любой другой пятисотдолларовой выплате. Соображения, по каким он дал мне эти деньги, — их больше нет. Они исчезли. Я никогда их не знал, Кэти Гермес они безразличны, а у самого Мильта нет никакой возможности рассказать об этом.