Избранные произведения. II том

Роберт АСПРИН Избранные произведения II том

МИФы (сага)

Это — лучшее, что создал Асприн.

Гомерически смешная, лихая, озорная сага о невероятных приключениях юного мага Скива Великолепного, его друга и наставника — демона Ааза, его домашнего питомца дракона Глипа и их поразительно пестрой компании.

Однажды в одном из средневековых измерений в далекой лесной глуши начинается эта история…

МИФические истории (цикл)

Великолепный цикл юмористической фэнтези, с забавными моментами, интересными коллизиями и чертовски обаятельными персонажами. Юный маг-недотепа Скив, постоянно влипающий в передряги; его учитель, потерявший волшебную силу демон Ааз; член Гильдии наемных убийц очаровательная тролина Тананда и ее звероподобный братец Корреш; необъятная (в буквальном смысле) маг-механик Маша; теплая компания гангстеров из Синдиката — Гвидо, Нунцио, дон Брюс, его племянница Банни и многие другие персонажи выписаны сочно, ярко, живо.

КНИГА I Еще один великолепный МИФ

Эта книга посвящается Борку Неподражаемому (известному меньшему числу смертных как Джордж Хант), чья грубоватая, но преданная дружба помогла мне преодолеть не один кризис в прошлом… и смею надеяться — поможет и в будущем!

Юный ученик мага Скив попадает в переделку — его учитель Гаркин погиб, едва призвав из иных миров настоящее чудовище, и товарищи убийцы уже близко… Правда, чудовище оказывается не вполне чудовищем и даже становится новым учителем Скива, но так ли это хорошо, если им теперь предстоит помериться силами с сильнейшим магом в мире, Иштваном?

Глава 1

Есть многое на свете, друг Горацио,

Что и не снилось нашим мудрецам.

Гамлет[1]

Одно из немногих все искупающих качеств наставников, я полагаю, заключается в том, что при случае их можно одурачить. Это было верно, когда мать учила меня читать, это было верно, когда отец пытался сделать из меня фермера, и это верно теперь, когда я обучаюсь магии.

— Ты совсем не практиковался! — прервал мои размышления резкий упрек Гаркина.

— А вот и нет! — возразил я. — Просто это очень трудное упражнение.

Словно в ответ левитируемое мною перо начало дрожать и колебаться в воздухе.

— Ты не сосредоточиваешься, — обвинил он меня.

— Это ветер, — не согласился я.

Мне хотелось добавить: «От того, что ты так орешь», — но я не посмел. Гаркин в самом начале наших уроков продемонстрировал свое неумение ценить дерзких учеников.

— Ветер! — презрительно фыркнул он, передразнивая меня. — Вот как надо, болван!

Мой мысленный контакт с предметом моей сосредоточенности прервался, и перо вдруг взмыло к потолку. Там оно дернулось и остановилось, словно вонзившись во что-то, хотя все еще находилось в футе от деревянных стропил, потом оно стало медленно вращаться вокруг своей оси, а затем перевернулось и заскользило по невидимому кругу, словно подхваченный смерчем лист.

Я набрался смелости и посмотрел на Гаркина. Он развалился в кресле, свесив ноги, и явно посвящал все свое внимание пожиранию жареной ножки ящероптицы — могу добавить, пойманной мною. Ничего себе сосредоточенность!

Тут он вдруг поднял голову, и наши глаза встретились. Отворачиваться было слишком поздно, и поэтому я просто поглядел на него в ответ.

— Проголодался? — Посреди его вымазанной жиром седоватой бороды вдруг обнаружилась волчья усмешка. — Тогда покажи мне, много ли ты напрактиковался.