Избранные произведения. II том

Джон дико оглядывался по сторонам. Теперь ему были слышны слова, произнесенные священником, но с ужасающей громкостью повторенные и болезненно бьющие, как живые существа. Потом стал слышен голос головы в кувшине, скомандовавшей:

— А ну-ка, говори громко и отчетливо! Это Херити убил Мери и близнецов!

Джон не сводил глаз с Херити. Слова вылетали из него, произнесенные высоким фальцетом и в сильном возбуждении:

— Как ты находишь теперь свою войну, Джозеф Херити? — Он нервно засмеялся, загрохотал своими наручниками, и голова его закачалась безвольно, как будто бы она совсем не соединялась с шеей.

Отец Майкл посмотрел сначала на Джона, затем наискосок на одиноко стоящего Пирда.

— Это вменяемость, Андриан?

Пирд в смущении отвел глаза.

Кевин сильно ударил куском дерева по столу, чуть не разбив его.

— Довольно! Мы здесь не на суде! Вопрос вменяемости отложим на потом.

— Можно мне не говорить о вопросе войны, затронутом господином Доэни? — вкрадчивым тоном произнес отец Майкл. Он увидел, что некоторые из присяжных ухмыляются. Эти ухмылки исчезли, когда Кевин грозно посмотрел на сидящих.

Не услышав ответа Кевина, отец Майкл продолжал:

— Этот человек, О'Нейл, верный супруг перед Богом, потерял всю свою семью из-за тех людей, что хвастались своей войной, тем, что они действуют во имя людей. Война — так это называется в «Провос».

И снова Кевин с силой ударил куском дерева по столу.

— Я же сказал, хватит!

— О да, — священник улыбнулся Доэни, уставившемуся в пол. — Наконец, мы дошли до линии расследования, которую допустить нельзя. Вот та самая правда, лицом к лицу с которой вы запрещаете встречаться!

Кевин посмотрел на Херити, выразившего смутное беспокойство.

— Ты слышишь, что он говорит, Джозеф? Не хочешь ли ему ответить?

— Это гложет тебя, как червь, Джозеф, — произнес отец Майкл. — Ты не можешь сбросить с себя эту ношу.

Херити привстал и наклонился над столом.

— Мы будем еле… следовать любому без-з-зумию, пока в нем есть… в нем есть проклятие! Проклятие — это то… то, что мы любим. — Херити торжествующе посмотрел на отца Майкла. — Мы не говорим: смелость… Мы говорим… мы говорим: наглость! В этом… в этом есть дрянь, дерьмо, проклятие! — Он тихо засмеялся, потом, как будто протрезвев, повернулся к Кевину. — Ты что-то подмешал в мою бутылку, Кевин. Что ты положил туда, признавайся!

— Джозеф, ты пьян, — сказал, улыбаясь, Кевин.

— Не настолько пьян, чтобы потерять рассудок. — Херити тяжело опустился на стул. — М-мои ноги! Они н-не слушаются меня!

Внезапно его голова дернулась вправо. Рот открылся. Херити попытался вздохнуть, но потом затих.

Пирд молнией взлетел на платформу. Он приложил ладонь к шее Джозефа и округлил глаза.

— Он мертв!

— Я знал, что ему нельзя много пить, — хмыкнул Кевин. — Что ж, пусть себе лежит. Триумвират все еще в наличии.

Отец Майкл сделал попытку приблизиться к Херити.

— Стойте на месте! — закричал Кевин. Он вытащил револьвер из-под стола и поднял его над головой.

— Так вот в чем твоя справедливость! — воскликнул священник.

— Отправляйтесь-ка на место, отец, — негромко произнес Кевин, помахивая револьвером.

Отец Майкл колебался.

— Не спорьте с ним, — взмолился Доэни.

Священник повиновался, бессильно падая на свой стул. Мальчик прижался к нему в испуге.

Кевин положил револьвер на стол перед собой и посмотрел на Доэни.

— Спасибо, господин Доэни. Мы должны соблюдать порядок. Не поговорить ли нам теперь о преступном знании О'Нейла?

Доэни с трудом отвел взгляд от мертвой фигуры Херити и сделал жест Пирду, чтобы тот покинул платформу. Тот вернулся обратно к стеллажам.

— О'Нейл использовал преступное знание тонкостей медицины, — сказал Доэни, как будто повторяя заученную аксиому. — Преступное знание — это нечто, требующее подавления в самом зародыше. Когда это внедряется в нашу мирную жизнь, преступление налицо.

Отец Майкл открыл рот, намереваясь что-то сказать, но передумал, понимая, что сказанное Доэни всего лишь отзвук того, что приказал ему Кевин. Какой дьявольский договор заключили они между собой?

Кевин уставился на священника.

Отец Майкл встал, отодвинув от себя мальчика.

— Что это за преступное знание? Связанное с медициной, не так ли? Исключительная компетенция специалистов-медиков? Тогда почему они публикуют свои труды? Может быть, они думают, что только они сами понимают язык своих открытий?

— Каждый, кто использует преступное знание, — преступник! — прогремел Кевин.

— А О'Нейл, узнавший о новых явлениях, подтвердил свою вину? — вкрадчиво спросил отец Майкл.

Кевин, усмехаясь, кивнул.

«Этому человеку следовало бы знать больше, чтобы спорить с тем, кого обучали иезуиты», — подумал священник.

Он повернулся к присяжным и спросил: