Избранные произведения. II том

— Я на экранах тоже никого не вижу, — сказала девушка. — Должно быть, они сообразили, что это безнадежно. Все остальные суда в гавани хоть чем-то, да загружены. А у нас нет груза, зато есть полные баки.

Бретт посмотрел вперед и смигнул от боли, когда отраженный от воды солнечный свет брызнул ему прямо в глаза.

— Пеленгатор справа от тебя, вон та зеленая панель, — сказала Скади. — Посмотрим, сможешь ли ты поймать сигнал Вашона.

Бретт повернулся к пеленгатору. Он сразу же увидел, что это более сложная модель, чем та, на которой он учился работать у Твиспа, но все циферблаты были подписаны, и в дуге частот легко было ориентироваться. Бретт моментально поймал сигнал. Знакомый голос Вашонского диктора, вещающего на рыболовный флот, раздался из динамиков над головой.

— Всем прекрасного дня для рыбной ловли и больших уловов. Крупный косяк рыбы мури в квадранте девятнадцать. — Бретт убрал звук.

— Что такое «квадрант девятнадцать»? — спросила Скади.

— Местоположение относительно Вашона.

— Но ведь остров движется, когда дрейфует!

— Рыба тоже, а остальное не имеет значения.

Бретт склонился над датчиками, зафиксировал сигнал и отчитал координаты.

— Вот твой курс, — сказал он, указывая на пеленгатор. — Это ориентиры по солнцам или по компасу?

— По компасу.

— По допплеровскому дальномеру это пятьсот девяносто километров. Далековато!

— Семь с половиной часов пути, — ответила Скади. — Мы можем двигаться полных десять часов без остановки на дозаправку. И в дневное время можем регенерировать собственный водород из морской воды. Но если нас догонят или попытаются отрезать от заправочной станции, мы сядем на воду, как криксы.

— А они могут это сделать?

— Я уверена, что попытаются. У нас по курсу четыре станции.

— Нам понадобится еще горючее, — сказал Бретт.

— А они вдобавок будут искать нас снизу.

— Как насчет одного из малых островов?

— Я вчера видела последний график течений. Вашон к нам ближе всех остальных сотен на пять километров.

— А почему я не могу набрать аварийную частоту и сообщить в Вашон все, что нам известно? Все равно же придется посылать сообщение, — предложил Бретт.

— А что нам известно? — переспросила Скади, выправляя курс. Грузовоз слегка покачнулся, карабкаясь на одну из периодических высоких волн.

— Мы знаем, что Верховного Судью удерживают против его воли. Мы знаем, что мертвых островитян полным-полно.

— А как насчет его подозрений?

— Это его подозрения, — ответил Бретт. — Но не кажется ли тебе, что он заслуживает быть услышанным?

— Если он прав, только подумай, что начнется, если острова попытаются вернуть его силком!

— Они убьют его? — Бретт ощутил комок в горле.

— Где-то ведь есть люди, которые убивают, — ответила Скади. — Гуэмес тому доказательство.

— Посол Алэ?

— Мне сдается, Бретт, что Гастингс и Лонфинн приглядывают за ней, чтобы она не сделала чего-нибудь опасного для них. Мой отец был очень богат. Он часто предупреждал меня, что это создает опасность для всех, кто его окружает.

— Но я могу просто вызвать Вашон и сказать, что я жив и возвращаюсь, сказал Бретт и тут же покачал головой. — Нет. Для тех, кто подслушивает…

— А ведь подслушивают, — кивнула она.

— Это все равно, что выдать всю нашу историю прямо сейчас, — вздохнул он. — Что будем делать?

— Направляться на пусковую базу, — ответила она. — А вовсе не на двадцать вторую станцию.

— Но ты же сказала судье Килю…

— А если его принудят заговорить, нас будут искать не в том месте.

— Но почему именно пусковая база? — спросил он.

— Ее не контролирует ни одна группировка, — объяснила Скади. — Это часть нашей общей мечты — вернуть гибербаки с орбиты, где их оставил Корабль.

— И все-таки это морянский проект.

— Целиком морянский. Вот там мы все и расскажем. И нас услышат все. И все узнают, что вытворяет кучка людей.

Бретт уставился прямо перед собой. Он знал, что должен восторгаться их спасению. Он находился на самом большом судне, которое когда-либо видел, и оно неслось над волнами на скорости более восьмидесяти узлов — быстрее, чем ему когда-либо доводилось. Но неизвестность мучила его. Киль морянам не доверял. А Скади была морянкой. Искренна ли она с ним? И те причины, по которым она предпочла избегать радиосвязи — истинны ли они? Он взглянул на Скади. По какой другой причине она могла помочь ему сбежать?

— Я вот все думаю, — промолвила Скади. — Если никакого сообщения не было, твоя семья сходит с ума от беспокойства по тебе. И твой друг Твисп. Вызывай Вашон. Мы прорвемся. Может, все мои подозрения — просто глупость.

Он увидел, как ее горло дернулось в судорожном глотке и припомнил слезы, пролитые ею над сваленными в кучу телами островитян.

— Нет, — сказал он. — Мы поплывем на твою пусковую базу.