Избранные произведения. II том

— Как делишки, мистер Губвиг? Жаль вас не было, когда мистер Ваймс допрашивал того типа постарше. Он закатал рукав, и гном как с ума сошел, не шучу. Он как увидел этот знак у командора на запястье, ну вы в курсе, совсем умом тронулся — обещал, что угодно. Никогда не видел, чтобы кто-нибудь так пугался, а ведь Ваймс его пальцем не тронул. Он его сломал, вот что я вам скажу. Сломал. Я имею в виду, он и со мной такое пробовал — ну, когда я, например, нашел что-нибудь на улице и тороплюсь отдать владельцу. Ничего особенного. Но тот гном… Он как будто расплавился, сэр. Расплавился! Если бы вы были в Страже, вы бы знали Это-Все-Я Дункана, сэр — несчастный бродяга сознается во всем подряд, лишь бы ему дали попить и поспать в камере или даже поболтали с ним и угостили бутербродом с ветчиной. Так вот с этим украшением лужайки все ещё хуже было.

Мокрист осмотрелся:

— А где они сейчас?

— Вон там. А молодого мистер Ваймс отослал куда-то с Фредом, — Шнобби указал в дальний конец вагона. — Мистер Губвиг, знаете, что было вашей отличной идеей?

Мокрист растерялся.

— Подскажи мне, Шнобби. У меня полно отличных идей.

— Да, сэр, я на счет сортировки писем в поезде.

«Ну, да, — подумал Мокрист, — и она будет работать».

Шнобби тем временем продолжал:

— В этом поезде есть специальный вагон. Со стеллажами, выдвижными ящиками и все такое.

Внутри почтового вагона Мокрист увидел командора и его нового маленького друга — в сопровождении Фреда Колона. Ваймс довольно дружелюбно разговаривал с молодым гномом и, увидев Мокриста, сделал ему знак, обозначающий, что он может слушать, но не должен вмешиваться в деликатный процесс.

Мокрист не заметил следов драки или насилия, напротив — две чашки кофе гнездились в отделениях письменного стола. Командор ласково, как мать с новорожденным, играл с гномом в игру, которая заставила Мокриста фон Губвига — отпетого мошенника, лжеца, обманщика, афериста и короля хитрости, покраснеть от стыда.

— Боже мой, всегда эти глубинники. Скажи, кто из них это был? Ну, давай, помоги мне.

— Я не помню.

— И что они сделали? Точно нет? А, это был ваш приятель, которого мы держим в вагоне за дверью, так?

— Ну, может, и он.

Мокрист хотел зааплодировать, но шоу — если это было то, что он думал — продолжалось.

То и дело сверкая странной красной змеей на руке, командор мурлыкал с гномом так сладко, что чаепитие у любимой бабули показалось бы разбойным нападением в сравнении с ним.

Под конец он вздохнул и сказал с восхитительно искренней тоской:

— Конечно, если бы это зависело от меня… Но, понимаете, мне приходится считаться с лордом Ветинари и Низким Королем. Я могу замолвить за тебя словечко, сынок, скажу, как ты мне помог… Думаю, я так и сделаю. Могу тебя поблагодарить и заверить, — красная змея шевельнулась вместе с Ваймсом, — заверить, вас, молодой человек, что, что бы ни произошло с тобой, твоей семье ничего не угрожает. Но я не думаю, что мне удастся убедить других в твоей невиновности, если тебя ещё раз поймают, или если окажется, что ты меня обманул. А теперь, если ты не против, мне нужно снова поговорить с твоим коллегой.

Мокрист обожал это «если ты не против». Как будто у дурака был выбор. Темные клерки утащили молодого гнома прочь и вернулись со страшим, и осторожный, методичный допрос продолжился — уже погромче, учитывая, что этот гном был гораздо старше. На этот раз в словах Ваймса содержалось куда больше угрозы, но, тем не менее, он уклончиво обещал, что обстоятельства сложатся гораздо лучше для гнома, если он расскажет абсолютно все, что ему известно о глубинниках, бурильщиках и других заговорщиках, которые обрекли их быть пойманными и брошенными на милость Низкого Короля.

— Да, сэр, судить вас будет Низкий Король, но, как я уже говорил, я замолвлю за вас словечко. На следующей станции я пошлю сообщения, если, конечно, ваши минутные друзья не сожгли башню.

И тут гном вздрогнул. Мокристу стоило усилий удержаться от аплодисментов.

— Фред, — сказал командор, — пожалуйста, попроси их привести сообщника этого джентльмена, чтобы они могли наслаждаться обществом друг друга до конца путешествия.

И когда оба гнома оказались в почтовом вагоне под надежным присмотром темных клерков, Ваймс продолжил.

— Ну, ладно, — по-прежнему дружелюбно сказал он. — Прошу прощения за наручники, но мы же не можем дать вам сбежать, правда? А вы должны помнить — особенно вы, сэр, в вашем возрасте — что могло быть и хуже. И боюсь, я вынужден сказать, что все ещё может стать хуже, но, как я уже говорил, я замолвлю словечко. За вами будут присматривать, пока я не смогу организовать вашу высадку под конвоем, так что если вы что-нибудь вспомните, пожалуйста, не стесняйтесь рассказать, и я посмотрю, что можно сделать. Но я уверен, вы согласитесь с тем, что ради безопасности обеих сторон, вам лучше находиться в этом изолированном помещении, где никто не сможет вам навредить. Я лично прослежу, чтобы вас регулярно кормили.

Он повернулся к Мокристу.

— На пару слов, если вы не против.