Избранные произведения. II том

В любом питейном заведении, в любой точке многомерного творения есть они — замшелые полки с липкими бутылками чудной формы, которые кроме жидкости с экзотическим названием (чаще всего зеленого или синего цвета) содержат ещё и всякий хлам, до которого бутылки настоящих вин никогда не опустятся, например целые фрукты, куски прутьев и в особо острых случаях маленьких затонувших ящерок. Никому не ведомо, зачем трактирщики хранят такое их количество. Вкус у подобных напитков, как у разбавленной олифой патоки. Подумывают, что за этим стоит голубая мечта любого трактирщика: что внезапно с улицы нежданно-негаданно войдет посетитель и попросит бокал Корнихского Персикового С Капелькой Мяты, за одну ночь превратив заведение в место, Где Стоит Показываться.

Неизвестный добрался уже и до этой полки и теперь вплотную занимался ею.

— ЧТО ЭТО ТАКОЕ ЗЕЛЕНОЕ?

Хозяин вперился взглядом в этикетку.

— Здесь написано, что это дынное бренди, — с сомнением в голосе сказал он. — Ещё сказано, что оно приготовлено и разлито по бутылкам монахами — по древнему рецепту.

— Я ПОПРОБУЮ.

Трактирщик бросил взгляд на заставленный пустыми бокалами и стопками прилавок. В некоторых ещё болтались остатки фруктового салата, из других торчали вишенки на соломинках, а третьи украшали маленькие бумажные зонтики.

— А может, уже хватит? — осторожно спросил он.

Какую-то смутную тревогу вызывал в нем тот факт, что он не может разглядеть лицо незнакомца.

Бокал вместе с напитком, кристаллизирующимся на стекле, исчез в капюшоне и появился уже пустым.

— НЕТ. А ЭТО ЧТО ТАКОЕ, С ЖЕЛТЫМИ ОСАМИ ВНУТРИ?

— Написано: «Весеннее Согревающее».

— ДА. И ПОТОМ ГОЛУБУЮ С ЗОЛОТЫМИ КРАПИНКАМИ.

— Э-э… «Старое Пальто»?

— ДА. И ДАЛЬШЕ ВТОРОЙ РЯД.

— Какое именно из вин желаешь попробовать?

— ВСЕ.

Незнакомец по-прежнему держался совершенно прямо. Бокалы с нагрузкой в виде сиропа и разнообразной растительности исчезали в капюшоне с регулярностью производственной линии.

«Вот оно, — подумал трактирщик. — Это настоящий стиль. Теперь я обзаведусь красным жакетом, положу на стойку обезьяньи орешки и огурчики, развешу зеркала и заменю опилки». Взяв насквозь пропитанную пивом тряпку, он несколько раз с энтузиазмом протер деревянную стойку. При этом брызги от «Весеннего Согревающего» образовали радужный мазок, который вмиг уничтожил лак. Последний из постоянных клиентов нахлобучил шляпу и, бормоча что-то себе под нос, нетвердым шагом покинул заведение.

— НЕ ВИЖУ, В ЧЕМ ТУТ СОЛЬ, — произнес незнакомец.

— Прости?

— ЧТО ДОЛЖНО ПРИ ЭТОМ ПРОИСХОДИТЬ?

— Сколько порций ты выпил?

— СОРОК СЕМЬ.

— В таком случае может произойти практически что угодно, — ответил трактирщик и, поскольку он знал свое дело и знал, что от него требуется, когда люди напиваются в одиночку в поздний час, принялся полировать стопку грязной от помоев тряпкой. — Что, жена из дому вышвырнула? Такие дела? — осведомился он.

— ПАРДОН?

— Топишь горе в вине, верно?

— У МЕНЯ НЕТ НИКАКОГО ГОРЯ.

— Нет, конечно, нет. Забудь мои слова. — Он ещё несколько раз протер стопку. — Я просто подумал, что если с кем-нибудь поговорить, то станет легче.

Некоторое время незнакомец молчал, погруженный в размышления.

— ТЫ ХОЧЕШЬ ПОГОВОРИТЬ СО МНОЙ? — наконец изрек он.

— Да. Конечно. Я хорошо умею слушать.

— ДО СИХ ПОР НИКТО НИ РАЗУ НЕ ВЫРАЖАЛ ЖЕЛАНИЯ ПОГОВОРИТЬ СО МНОЙ.

— Стыд им и позор.

— ЗНАЕШЬ, МЕНЯ НИКОГДА НЕ ПРИГЛАШАЮТ НА ВЕЧЕРИНКИ.

Трактирщик издал неопределенный шипящий звук, долженствующий выражать сочувствие.

— ОНИ ВСЕ НЕНАВИДЯТ МЕНЯ. ЛЮБОЙ, КОГО НИ ВОЗЬМИ, НЕНАВИДИТ МЕНЯ. У МЕНЯ НЕТ НИ ОДНОГО ДРУГА.

— У каждого должен быть друг, — глубокомысленно заметил трактирщик.

— МНЕ КАЖЕТСЯ…

— Да?

— КАЖЕТСЯ… Я ДУМАЮ, ЧТО МОГ БЫ ПОДРУЖИТЬСЯ С ЭТОЙ ЗЕЛЕНОЙ БУТЫЛКОЙ.

Хозяин слегка подтолкнул восьмигранную бутылку, и та заскользила по стойке. Смерть взял её и наклонил над бокалом. Ударившись о стекло, жидкость издала легкий звон.

— ДУМАЕШЬ, Я ПЬЯН, ДА?

— Я обслуживаю всякого, кто сохраняет вертикальное положение, — сообщил хозяин.

— АББСОРРЮДНО ПРАВ. НО Я…

Незнакомец сделал паузу, театральным жестом указывая пальцем в воздух:

— НА ЧЕМ Я ОСТАНОВИЛСЯ?

— Ты сказал, что думаешь, что ты пьян.

— А-А. ДА, НО Я МОГУ ПРОТРЕЗВЕТЬ В ЛЮБОЙ МОМЕНТ, КАК ТОЛЬКО ЗАХОЧУ. ЭТО ЭКСПРРИММЕНТ. А ТЕПЕРЬ Я ЖЕЛАЛ БЫ ЭКСС-ПРИМЕНТНУТЬ ЕЩЕ РЗОК С АПЕЛЬСИНОВЫМ БРЕНДИ.

Хозяин со вздохом посмотрел на часы. Бесспорно, в данный момент он делал хорошие деньги — особенно учитывая, что незнакомец, похоже, был не из тех, кто трясется над каждой монетой, боясь, как бы не обсчитали или недодали сдачи. Но становилось по-настоящему поздно; то есть до такой степени поздно, что уже даже рано. Кроме того, что-то в этом одиноком посетителе беспокоило его, вселяло тревогу. Народ в «Залатанном Барабане» сплошь и рядом пьет так, как будто завтрашнего дня не будет. Однако сегодня он впервые почувствовал, что его клиенты, быть может, не так уж далеки от истины.

— Я ХОЧУ СКАЗАТЬ: ЧТО ЖДЕТ МЕНЯ ВПЕРЕДИ? ГДЕ СМЫСЛ ВСЕГО ЭТОГО? ВОКРУГ ЧЕГО ВРАЩАЕТСЯ ЭТА САМАЯ РЕАЛЬНОСТЬ?