Избранные произведения. II том [компиляция]

— А там хорошо, в этой Зоне? — спросил Шорделштейн. Он был коротышкой с еще более смуглой кожей, чем у Карлоса. У него одного была стрижка «ежиком».

— Вишну сказал: «Представьте себе Лас-Вегас, где деньги так и текут. Вот такой будет наша Зона Злодеяний».

— Звучит здорово, — задумчиво сказал среднего роста Худой Том, с лицом ребенка и ледяным холодом в голубых глазах. — Что ж, неплохо бы попробовать. О’кей?

— Главное, верно выбрать время, — заметил Карлос. — Я сообщу, когда оно придет. А сейчас у нас музыкальный перерыв. Зора, потанцуй нам с кастаньетами.

Зора слишком хорошо знала, что будет, если она ослушается. Она влезла на стол, думая про себя: «Хоть бы это было в последний раз».

Глава 49

Когда мальчишка передал ему записку Зоры, Дерринджер порядком удивился. Но он уже научился не задавать вопросов. На следующий вечер в назначенный час он был в баре «Горошина». Зора сидела за столиком в углу, что-то попивая. Он узнал ее сразу по ее трехцветной длинной юбке и маленьким серебряным кастаньетам в волосах.

— У меня к вам вопрос, — сразу же начал Дерринджер.

— Знаю, — ответила Зора. — Пойдемте со мной. Я сняла для этой цели комнату в каком-то паршивом отеле.

— Входите и садитесь, — пригласила она Дерринджера. — Вид у вас озадаченный, даже потерянный. Вы действительно что-то потеряли? Я умею находить потерянные вещи.

— Если можно так сказать, я ищу то, что потерял кто-то другой, — пояснил Дерринджер.

Она сочувственно посмотрела на него.

— Если можно так сказать, на самом деле он этого не терял.

— Да, так можно сказать.

— Хотите чашечку чаю? — неожиданно быстро меняя тему, спросила она.

— Да, было бы неплохо выпить чаю, — согласился он.

Зора поднялась и подошла к самовару, стоявшему в конце комнаты. Следя за нею, Дерринджер отметил изящество ее движений. Пышная юбка с голубым, зеленым и пурпурным лиственным узором колыхалась на крупных бедрах цыганки. Зора налила чаю, протянула ему чашку и пододвинула коричневые в крапинках кубики сахара. Дерринджер, взяв кубик, шумно втянул через него горячий чай. Неловкость сковывала его. Он сам не знал почему: возможно его смущало присутствие танцующего медвежонка в углу, вяло дожевывающего что-то похожее на губную гармошку.

Зора словно чувствовала глубокую и темную, как лесные сумерки, печаль, охватившую Дерринджера. Она взяла его руку в свои узкие ладони и стала изучать ее.

— Путь ваш будет долгим, — сказала она. — Если можно так сказать.

— Да, так можно сказать.

Они неожиданно рассмеялись, почувствовав и ответственность, и нелепость этого момента. Молодая цыганка — ей было не более двадцати, — поджав тонкие губы, покосилась на Дерринджера своими продолговатыми глазами. Инспектор почувствовал, как вдруг по его телу приятно разлилось тепло, навеянное чем-то знакомым, что казалось невозможным, но по дикой случайности было правдой.

— Кстати, о той вещи, которую вы ищете, — сказала она.

— Да, об этой вещи.

— У меня было странное видение. — Она закрыла красновато-коричневые цвета хны глаза. Ее пальцы крепче сжали его руку. — Я видела большой корабль, я не знаю, как вы его называете? Океанский… лайтер…

— Лайнер, — подсказал Дерринджер. — Вы почти угадали.

— Вы его ищете?

— Боюсь, что нет.

— О! — воскликнула она, широко открыв глаза. — Во всем виноваты эти бесконечно рождающиеся видения. Они одолевают меня безо всякого повода и причины, без какого-либо намека или ассоциации, которые помогли бы мне догадаться, чем же они вызваны. Ну ничего. Я попробую снова.

Ее длинные ресницы затрепетали и опустились, прикрыв узкие цыганские глаза. Медвежонок в углу с мрачным удовлетворением заворчал, дожевав последний кусок губной гармошки. Кошка, растянувшаяся поперек лежавшей на столе вышитой салфетки, одним концом накинутой на самовар, сладко мурлыкала, видя, должно быть, сны о далеком лете в другие времена и в другом месте… хотя служанки уже не было в живых… или просто так казалось, в тот странный момент, когда нечто незнакомое неожиданно вторглось в привычную жизнь.

— Я вижу белую корову с единственным коричневым пятном на левом боку, а на ней маленькую девочку в венке из полевых цветов. Вы это потеряли?

— Боюсь, что нет.

— А белый тюлень с ожерельем из топазов, печально сидящий на камне на берегу Северного моря?

— Нет, это тоже не то.

— Кажется, я знаю. Попробую еще раз…

Но тут дверь с грохотом открылась, в проеме стоял Карлос в рубахе нараспашку на волосатой в темных кудряшках груди. Он изрядно выпил, и по его лицу блуждала широкая ухмылка.

— Привет, мальчики и девочки, — сказал он.

— Карлос! — воскликнула Зора, и в голосе ее послышались слезы. — Что ты здесь делаешь?

— Маленькая птичка шепнула мне на ушко, что неплохо бы проверить, где ты. Вот я и поймал тебя.

— Я предсказывала его судьбу.

— Значит, это теперь так называется? — не унимался Карлос, выхватывая из-за пояса оружие. Он сделал это так проворно, что Дерринджер даже не успел сообразить, что сам-то он не вооружен. В руках Карлоса было запрещенное оружие: пистолет модели ОЗ, стрелявший вместо шрапнели иголками.