Избранные произведения. III том [компиляция]

— Но почему вы выбрали именно меня среди всех людей? Вы же с самого начала знали, что я несчастлив?

— Мы можем дарить пергамент только таким несчастным, — ответил он. — К сожалению, они всегда используют его неправильно.

Так все и закончилось. Проснувшись, я не обнаружил никаких признаков того, что пергамент побывал в моей голове. К счастью, у меня хватило здравого смысла не говорить никому об этом. Разве что сейчас, в форме фантастического рассказа.

Больше я не слышал об Аримане.

Но если бы мне предоставили вторую попытку, я бы первым делом взялся за сознание диктаторов. Наведение порядка в политике и общественной жизни мне теперь кажется более простой задачей, чем постижение тайн человеческой души.

О моих впечатлениях на кукурузном поле в свете отдельных фрагментов из Гераклита

Многим я занимался на своем веку и многое повидал. Но самое странное из событий моей жизни произошло совсем недавно.

Я расскажу о великой загадке, из тех, которые по сей день волнуют человечество.

Вы же знаете: по всему миру на полях возникают странные фигуры, знаки, образованные примятыми стеблями. Рисунки эти иногда чрезвычайно сложны. Их сравнивают с фрактальными множествами Жюлиа либо с еще более причудливыми математическими конструкциями.

Люди всегда задавались вопросом: как же зарождаются причудливые узоры на полях? Может, это дело рук неких мистификаторов, пожелавших озадачить своих ближних? А может, инопланетный разум старается раскрыть нам нечто важное?

Таинственные узоры впервые образовались в Англии, но затем распространились по всему миру. Предположениям об их природе несть числа. Исследователи устанавливали на полях видеокамеры, звукозаписывающее оборудование. Записи не позволяют сделать окончательных выводов.

Я решил составить свое мнение о загадке. Не рассчитываю, что мне поверят больше, чем другим исследователям. Но, по крайней мере, я удовлетворю собственное любопытство — а находки представлю в виде фантастического рассказа. Пусть читатель сам почерпнет из него все, что пожелает.

Я отправился в местечко Отис, в штате Айова, чтобы увидеть своими глазами происходящее на полях. Избранное мною поле принадлежало мистеру Салтону Эмису и никогда еще не страдало от «кругов на полях». Очевидно, их появления следовало ожидать в ближайшем будущем.

Фермер Эмис устроил меня за цену обычного провинциального пансиона, выделил удобную комнату на третьем этаже: с кроватью, укрытой клетчатым покрывалом, с креслом-качалкой в углу, с небольшим шкафом и стулом. Хотя ферма находилась неподалеку от Де-Мойна, видом и атмосферой она напоминала английское Гластонбери — древнее место, окутанное легендами и мистическим ореолом.

Поутру меня накормили отличной яичницей с беконом. Днем я бродил по окрестностям и выбирал место наблюдения. Вечером вернулся за всем необходимым для ночного бдения.

Близ полночи я покинул дом и зашагал по дороге к посевам.

Ночь выдалась темная, туманная — и пугающая, зловещая. Тонкий молодой месяц висел над головой предвестием торжества ислама. В хлеву сопели, переминались сонно коровы. Примчалась колли мистера Эмиса, обнюхала меня и вернулась в будку. Мы уже встречались. Наверное, я показался собаке достойным человеком.

Я прошел по дорожке и оказался у края поля.

Встал там, замер, прислушиваясь. Ничего. Лишь шелестит легонько ветер. Затем послышалось: сквозь заросли кто-то идет. Зашуршала раздвигаемая кукуруза.

Я понял: вскоре увижу то, ради чего приехал.

Я очень тихо прошел по борозде в центр поля. Застыл, видя вокруг лишь ряды высокой кукурузы. И вдруг заметил идущего сквозь них.

Забыв о собственной безопасности, я кинулся следом. Моментально догнал и выдохнул в спину:

— Что вы делаете?

Незнакомец обернулся. Он был очень высоким и тощим, в одежде из чего-то обтягивающего и поблескивающего, вроде нейлона. На лице два глаза, нос и рот — но оно явно нечеловеческое.

— Сгибаю стебли, — ответил он.

Я увидел, как он медленно идет по борозде, взмахивая рукой с причудливо сложенными пальцами.

Кукуруза гнулась. Простой взмах руки проминал широкие полосы в поле. Но стеблей незнакомец не касался.

Первый вопрос был простым, второй требовал раздумья. Наконец я сформулировал:

— Зачем вы гнете стебли?

— У меня приказ.

Он шагал размеренно и работал методично. Мне показалось, что его дело уже почти сделано. Закончив, он внезапно исчезнет, оставив меня озадаченным еще больше, чем до ночной прогулки по кукурузному полю.

— Эй, послушайте! — воззвал я. — Мне бы хотелось узнать, в чем тут смысл. Для чего вы, кем бы вы ни были, занимаетесь этим? И почему в секрете?

Он выпрямился, посмотрел на меня:

— А почему бы вам не спросить, с какой стати я должен отвечать на ваши вопросы? Почему бы не спросить, отчего я позволил вам увидеть меня? Отчего бы не поинтересоваться тем, что я могу открыть вам, и не настаивать на удовлетворении бессмысленного любопытства?

— Так откройте же, что можете! Я очень хочу знать.