Избранные произведения. III том [компиляция]

— Обязательно! — заверяю я. — Но, скажите, есть ли способ излечиться от синдрома Дженкинса — Штайнера? Хоть мой случай, безусловно, очень интересный, я уже сыт по горло. Устал болтаться по странам и столетиям, редко оставаясь на одном месте дольше чем на день. Устал не иметь друзей, жены, семьи, работы, доходов, даже увлечений. Я буквально ничего не могу!

— Вы хотите избавиться от синдрома Дженкинса — Штайнера?

— Всем сердцем!

— Какая ирония. Иные люди отдали бы что угодно за такие возможности. Путешествие во времени — старейшая мечта человечества. Но если вы в самом деле готовы…

— Да!!!

— Тогда позволю себе вас обнадежить. Ваш случай вполне излечим. Нынешний прогресс в темпорально-гуманитарной инженерии поистине удивителен. И если вы тверды в своем решении…

— Я тверд!!!

Договорить доктор Шварц не успевает. Дверь с грохотом распахнулась, вбегают двое смуглых мужчин в белых шортах и теннисках, за ними медсестра, тоже в белом.

— Вот он! — кричит медсестра.

Смуглые медбратья подступают, и я сжимаюсь. Но хватают не меня, а доктора Шварца. Тот обмякает в их руках, словно тряпичная кукла.

— Мистер Лепски! — восклицает медсестра укоризненно. — Вы же обещали, что не будете так делать! Но украли блокнот и халат доктора Шварца и теперь выдаете себя за врача!

— Это я-то выдаю себя за врача?! — возмущенно кричит фальшивый Шварц. — Подождите, я еще пожалуюсь властям, как вы со мной обращаетесь! Там, откуда я прибыл, я светило медицины, у меня лицензия и практика! Сестра, этот человек страдает от синдрома Дженкинса-Штайнера, и я требую…

— Отведите его в блок «Б», — приказывает сестра, и санитары тащат прочь Шварца — или как его там.

— Сестра, пожалуйста! — молю я. — Мне необходимо поговорить с этим человеком. Он обладает знаниями, крайне важными для меня!

— Чем Лепски действительно обладает, так это умением пудрить людям мозги, — возражает медсестра. — Вы сможете с ним встретиться в общей комнате, в позволенное время, — если, конечно, он будет вести себя хорошо.

Я ждал встречи с нетерпением. Но, конечно же, встретиться с Лепски не успел.

Меня перебросило снова.

Жажда

Я жажду тебя, словно небо — от солнца щедрот.
Я жажду тебя, как волна — серебристой луны.
Так стали отточенной кожа оленья ждет,
И души пропащие жажды спасенья полны.

Дженис Иен. Жажда

[74]

Я сидела в лохани у окна. Жаркий летний день тянулся медленно, казалось, ему не будет конца. Под окном в маленьком палисаднике увядали цветы. В полумраке гостиной паук оплетал паутиной угол, двигаясь едва заметно. От жары клонило в сон, вода в жестяной лохани давно потеряла свою прохладу.

На поле возле дома ребята играли с мячом. Как только сил хватает в этакую жару! Однако мне тоже захотелось поиграть.

Высунувшись из окна, я крикнула:

— Бросайте мне мяч!

Конечно же, никто и ухом не повел. Правильно, кому нужна толстая русалка. Им ведь невдомек, что в океане без жировой прослойки никак не обойтись, до того там холодно. Во всяком случае, так говорят. В жизни не видала океана, и боюсь, никогда не увижу. Он далеко отсюда — миль сто, а то и больше к востоку. Реки и той не видела. Вообще не видела ничего, кроме пыльного захолустного городка Пайни-Бьют в Северной Каролине. Здесь поблизости есть речушка, но Мэг меня туда не берет, всякий раз под благовидным предлогом отказывает. Думаю, она меня по-своему любит, потому и не хочет отпускать.

В этом городке русалкой быть несладко. Нет даже бассейна, чтобы потренироваться, хотя мне говорили, что я способная.

В те дни я только и мечтала, что об океане. А еще о том, чтобы сбежать отсюда, добраться до моря и там разыскать таких, как я.

Случись мне пожаловаться на тяжкую русалочью долю, Мэг, мачеха, неизменно отвечала, что нужно терпеть и благодарить Господа за его благодеяния. Не знаю, чем Он меня облагодетельствовал, кроме жабр и хвоста, от которых на суше никакого толку. Но Мэг говорит, что таков Божественный замысел, мол, придет время, и его суть откроется.

Раньше Мэг работала в Вудс-Холе, в океанографическом институте, пока огненные смерчи шестьдесят второго года не вынудили ее возвратиться на родину в Северную Каролину. Здесь она ударилась в религию, и даже череда новых катастроф, обрушившихся на страну, не поколебала ее убеждений.

Когда-то давным-давно она свято верила, что наука спасет человечество, но теперь возлагала надежды целиком и полностью на Всевышнего.

Душевной Мэг не назовешь, но иногда она была добрая. Однажды рассказала, как во времена незапамятные люди завидовали русалкам. По мне, завидовать тут нечему, и уж точно не в Пайни-Бьюте, а других мест я не знаю.