Избранные произведения. IV том

— Я хотел бы стать вашим письмоводителем, сэр.

— Вот как? Прослужив всего лишь год в банке?

— Когда мистер Роуз уйдет в отставку, у меня уже будет полтора года за плечами.

— Действительно.

Ответ Хью, казалось, позабавил Сэмюэла, но отказа он не дал.

— Хорошо, посмотрим, — сказал он и вышел.

— Это вы посоветовали сэру Джону приобрести остаток российских облигаций? — спросил Малберри.

— Я только упомянул, что есть такая возможность.

— Ну что ж…. — протянул Малберри. — Так-так-так…

И некоторое время сидел, внимательно разглядывая Хью.

* * *

В прекрасный летний воскресный полдень весь Лондон высыпал на улицы, чтобы проветриться и похвастаться своими туалетами. Экипажи по Пиккадилли не ездили, ибо только немощный запрягает в день отдохновения. Мэйзи Робинсон и Эйприл Тилсли прогуливались по широкой улице, разглядывая особняки богачей и пытаясь привлечь внимание мужчин.

Они снимали одну комнату в Сохо, в полуразвалившемся доме на Карнаби-стрит, близ Сент-Джеймского работного дома. Просыпались они около полудня, неспешно одевались и выходили на улицы. Под вечер они обычно находили пару мужчин, готовых заплатить за их ужин; в противном случае приходилось голодать. Денег у них почти не было, но и потребности их были невелики. Когда наступала пора платить за жилье, Эйприл просила одного из своих дружков «дать ей взаймы». Мэйзи выходила на прогулку всегда в одном и том же платье, стирая его каждый вечер. Она надеялась, что кто-нибудь скоро купит ей еще одно платье. Рано или поздно кто-нибудь из мужчин, покупавших ей ужин, женится на ней или возьмет на содержание в качестве любовницы.

Эйприл никак не могла забыть Тонио Сильва, южноамериканца, с которым познакомилась.

— Подумать только! Он может позволить себе проиграть десять гиней за одну ставку! — восклицала она. — И мне всегда нравились рыженькие.

— А другой южноамериканец мне не понравился, темненький, — сказала Мэйзи.

— Мики? Он тоже красавчик.

— Да, но какой-то скользкий и неприятный.

Эйприл показала на огромный дом:

— Здесь живет отец Солли.

Дом стоял чуть вдали от дороги, и к нему вела полукруглая подъездная дорога. Он походил на древнегреческий храм с рядами колонн, доходивших до самой крыши. Массивная входная дверь блестела медью, окна были завешаны красными бархатными шторами.

— Представь себе — когда-нибудь и ты будешь там жить.

Мэйзи покачала головой:

— Только не я.

— Такие случаи бывали, — уверенно продолжила Эйприл. — Просто нужно казаться смелее и раскованнее девушек из высшего класса, а это нетрудно. Когда будешь замужем, их выговор освоить можно быстро. Ты и так неплохо говоришь, ну, если только не рассердишься. Солли — приятный малый, вежливый и добрый.

— Добрый расплывшийся толстяк, — сказала Мэйзи, поморщившись.

— Но такой богатый! Говорят, его отец держит у себя в сельском доме целый оркестр на тот случай, если ему захочется послушать музыку за обедом!

Мэйзи вздохнула. Ей не хотелось думать о Солли.

— А куда вы отправились, когда я накричала на этого Хью?

— Смотрели крысиные бои. А потом мы с Тони пошли в гостиницу «Баттс».

— И вы… у вас было это самое?

— Конечно! А зачем иначе идти в «Баттс»?

— Играть в карты?

Обе они расхохотались, но Эйприл посмотрела на Мэйзи с недоверием.

— А разве у вас с Солли этого не было?

— Ну… я порадовала его немного.

— Как это?

Мэйзи потрясла в воздухе кулаком, и они снова расхохотались.

— Значит, потискала его рукой. И все? Но почему?

Мэйзи пожала плечами.

— Ну, может, ты и права. Иногда лучше не давать им всего сразу. Если подержать их на поводке, они становятся более покладистыми.

Мэйзи решила сменить тему:

— Неприятно, что пришлось вспомнить об этих Пиластерах.

Эйприл кивнула.

— Ненавижу всех этих злопыхучих деляг и начальников, — с неожиданной злобой выпалила Эйприл и добавила пару слов, от которых покраснела даже привыкшая к брани цирковых артистов Мэйзи. — Никогда не стану работать на одного из них. Вот почему я этим занимаюсь. Сама назначаю себе цену и получаю задаток.

— Мы с братом сбежали из дома в тот день, когда обанкротился Тобиас Пиластер, — сказала Мэйзи и горестно улыбнулась. — Можно сказать, что сегодня я здесь как раз по милости Пиластеров.

— Куда ты сбежала? Сразу в цирк?

— Нет.

Мэйзи вздохнула. При воспоминании о том, как ей было страшно и одиноко, у нее сжалось сердце.

— Брат пробрался на корабль, который уплывал в Бостон. С тех пор я его не видела и даже не слыхала о нем. Сама я спала неделю в куче мусора. Слава богу, погода тогда была теплой — стоял май. Один день только шел дождь. Я закуталась в какое-то тряпье и потом несколько лет выводила вшей… Помню похороны.

— Чьи?

— Тобиаса Пиластера. Процессия шла по улицам. Он был известным человеком в городе. Помню мальчишку, ненамного старше меня, в черном фраке и с цилиндром на голове. Он еще держал за руку свою мать. Наверное, это был Хью.

— Вот оно как сложилось, — сказала Эйприл.

— После этого я пошла в Ньюкасл. Переоделась мальчишкой и попросилась помогать конюхам в конюшнях. Мне разрешили спать в соломе рядом с лошадьми. Там я прожила три года.

— А почему ушла?