Избранные произведения о войне

Но договорить комроты не успел, потому что на всех стенах цеха внезапно зашипели, сорвались с мест, заметались в разных направлениях искристые змеи фейерверков и петард. Словно в мирном довоенном прошлом ребятня решила устроить праздник, порадовать себя и немного, для профилактики, попугать родителей…

Болезненно вскрикнув, рухнул из-под потолка один из бойцов, посланных командиром роты наверх. Его гимнастерка была мокрой от крови, между ребер торчало лезвие узкого, как шило, ножа. И тотчас тяжело загудел, стронулся с места, покатился по заржавевшим рельсам тяжелый кран-балка.

Солдаты вскинули оружие, суматошно шаря глазами по потолку. И никто, кроме Гоцмана, не заметил выскочившего из темного лаза Толю Живчика, который закатил Кречетову стремительный хук в живот и, схватив за руку ослепленную взрывами петард Иду, потащил ее назад, в спасительную тьму…

«Уйдет… Уйдет!» — Гоцман вскинул ТТ, беря на мушку Живчика, но не выстрелил, потому что Кречетов из последних сил попытался преследовать беглецов, а сверху прямо на заранее расстеленный на полу брезент обрушился плотный человек со шрамом на виске. Он с размаху ударил прикладом ППШ в лицо командира комендантской роты. Но тот, падая навзничь, ухватил Чекана за поясной ремень и увлек за собой. Гоцман снова поднял пистолет, но стрелять не мог — Чекан во время борьбы умело закрыл себя телом капитана…

Грянула короткая очередь. Комроты дернулся и затих, но даже мертвый продолжал держать бандита. Тот с руганью освободился от скрюченных пальцев убитого, петляя, бросился к лазу… Бойцы заметили его. Эхо, живущее в цеху, превратило грохот множества очередей в жуткую, разрушающую слух симфонию. В воздухе повисла красноватая пыль от пробитых пулями кирпичей…

Внезапно из-за камней вылетел и брякнулся на брезент покореженный автомат Чекана. Ложе ППШ превратилось в щепки, диск, ствол и затвор были помяты множеством пуль.

— Прекратить огонь! — заорал Гоцман, размахивая руками.

— Я выхожу, — прозвучал из руин спокойный, уверенный голос Чекана.

Впервые Гоцман слышал этот голос и тут же понял — противник достойный. Такой не остановится ни перед чем… Да он только что и показал это.

Чекан медленно, слегка прихрамывая, вышел из каменного завала с поднятыми руками. Его щегольская гимнастерка с золотыми капитанскими погонами была запачкана кирпичной пылью. Солдаты направили на бандита стволы автоматов. Рядом с Гоцманом остановился помятый, тяжело дышащий Кречетов, сжимавший в руках ТТ.

— Виталий, где Ида? — быстро спросил Гоцман.

Но ответ прозвучал не из уст Кречетова. И был он насмешливым, наглым, этот ответ.

— Зачем тебе Ида? Ты сюда смотри…

Давид перевел взгляд на Чекана. А тот с кривой ухмылкой подфутболил сапогом что-то согнутое, металлическое, глухо звякнувшее о битые кирпичи. Это были две чеки от гранат. Сами гранаты он сжимал в ладонях, поднятых над головой.

— Вот только выстрели кто…

Но эта фраза была, пожалуй, излишней. Все присутствующие отлично понимали, что такое взрыв гранаты на расстоянии трех метров от тебя. Солдаты непроизвольно попятились. Кречетов, облизнув пересохшие губы, вскинул пистолет.

— Ну что, вместе давайте? — ухмыльнулся Чекан, глядя на него. — Кто желает?

Майор взглянул на тяжело молчавшего Гоцмана. И нерешительно сунул оружие в кобуру.

— Ладно… — Бандит остановился у лаза, в котором исчезли Ида и Толя Живчик. — Ладно, черт с вами… Сдаюсь.

Он обреченно взмахнул рукой. И две гранаты покатились под ноги Гоцману и Кречетову. А Чекан, съежившись, ужом скользнул по битым кирпичам, и его спина мелькнула в черном отверстии лаза…