Избранные произведения писателей Дальнего Востока

— Да не волнуйся ты так, невестушка! Поговорим об этом в другой раз. Стихи ведь не еда, если и потеряются, беда невелика...

— Я вправду не хотела отдавать, но отец так настаивал!

— Ну, отдала, и ладно. Стихи-то нестоящие, написаны ради забавы. Есть из-за чего волноваться.

Тао Юаньмин снова взглянул на невестку, и на душе у него стало тепло от сознания, что хоть кто-то в доме ценит его стихи. Молодайка взяла бамбуковые грабли и пошла со двора.

Тао Юаньмин вспомнил, что не сразу дал согласие на женитьбу младшего сына. Дело в том, что отец невесты, Пан Дэчжи, занимал немалую должность в свите Лю Хуна, правителя области Цзянчжоу, и владел обширным поместьем. Тао опасался, как бы дочь такого человека не испугалась жизни в бедном доме. К тому же Атун был простоват и своенравен. Но приятель поэта Пан Тунчжи, большой любитель совать нос в чужие дела, изо всех сил принялся его уговаривать.

— Соглашайся: Раз я говорю, можешь верить. Неужели я не знаю своей собственной племянницы? Это благодаря мне она изучила «Биографии достойных женщин», «Беседы и суждения», «Книгу песен»[30]. Девушка она хорошая, неболтливая, к тому же очень любит поэзию. Знает наизусть многие твои стихи... Конечно, ее папаша в чем-то вульгарен, занудлив, любит деньги, почет. Но сыну твоему ведь не на старикашке жениться, а на его дочери!

Едва она вошла в дом, начались неполадки. Жена старшего сына, Ашу, невзлюбила новую невестку и не захотела больше вести хозяйство. Когда же за это взялась новобрачная, жена Ашу стала укорять ее в неумении и расточительности. Пошли ссоры, требования о разделе хозяйства (второй, третий и четвертый сыновья Тао, у которых было по нескольку детей, давно уже жили самостоятельно). В дело вмешался Пан Дэчжи, заступившись за свою дочь. Кончилось тем, что Тао Юаньмин, который обычно избегал осложнений, согласился на раздел, причем пожелал остаться вместе с младшим сыном. К счастью, арендованные у Пан Дэчжи три десятка му земли давали в последние годы неплохой урожай. Атун был умелым земледельцем, отец и жена помогали ему при окучивании и прополке, детей, кроме Теленка, в семье не было — словом, дни у них проходили в трудах и заботах, но жили они безбедно.

Тао Юаньмин остался бобылем еще тридцати лет — обе его жены одна за другой рано ушли из жизни. Ко второй из них, урожденной Дяо (это о ней он писал: «Муж идет впереди с плугом, жена следует за ним с мотыгой»), Тао навсегда сохранил нежное и возвышенное чувство. Она родила ему четырех сыновей, в том числе и самого младшего — Атуна, потому Тао особенно любил этого недалекого парня и не хотел расставаться с ним.

У людей, привыкших к одинокой жизни, часто появляются странности: к примеру, они перестают заботиться о чистоте своего жилища, запрещают другим трогать их вещи... Тао Юаньмин не был в этом смысле исключением. Но в тот год, когда ему исполнилось пятьдесят, жестокая болезнь заставила его изменить свой образ жизни одинокого вдовца. Он был прикован к постели, и уже стали опасаться за его жизнь, но молодая невестка, не боясь возможных пересудов, стала за ним ухаживать — меняла и стирала его белье, подавала лекарства. К тому времени, когда болезнь миновала, невестка стала настоящей хозяйкой в доме, а Тао Юаньмин вновь ощутил радость жизни в семье, где о нем проявляли заботу.

В последние годы произошли события, относительно которых Тао Юаньмин мог лишь строить догадки. Так, он не понимал, чего ради такие большие люди, как правитель области Цзянчжоу, навязываются ему в друзья. Сначала это был Ван Хун, потом сменивший его Тань Даоцзи. Его визит оставил у Тао особенно неприятные воспоминания. Правителя сопровождал целый отряд всадников, которые громко кричали, расчищая дорогу для своего начальника, и взбудоражили весь Каштановый поселок. Крестьяне на всякий случай заперли свои дома и выглянули на улицу лишь после отъезда высокого гостя.

Разумеется, Тао встретил правителя области с подобающим почтением. Тань Даоцзи начал с высокопарных рассуждений о том, что мудрец становится отшельником, когда в Поднебесной воцаряется беззаконие; когда же справедливость в Поднебесной восстановлена, мудрец возвращается ко двору. Потом он вдруг заговорил о том, сколько мер риса, сколько свиней и баранов собирается подарить поэту. Тао Юаньмин, который — по словам современников —«бежал от чиновничьего жалованья, вернулся к плугу» и никогда ни у кого не брал ни денег, ни подарков, почувствовал, как у него запылало лицо. Он сложил руки, будто при благодарственном поклоне, и решительным тоном произнес:

— Не смею, никак не смею принять такой подарок. Я, Тао Цянь (это имя, Цянь[31], Тао взял после того, как Лю Юй[32] отобрал власть у династии Цзинь), никоим образом не достоин именоваться «мудрецом». Я ушел от дел не ради того, чтобы выделиться среди других, а лишь во исполнение давнего своего желания. Где уж мне равняться с «мудрецами», которые хотят возвыситься в чужих глазах благодаря отшельничеству, а сами только и думают, что о высоких постах и большом жалованье!