Изныла грудь. Измаял душу.Все отдал, продал, подарил.Построил дом и сам же рушу.Всесильный — вот — поник без сил.Глаза потухли. Глухо. Тихо.И мир — пустая скорлупа.А там, внизу, стооко лихо,Вопит и плещет зверь-толпа.«Ты наш, ты наш! Ты вскормлен нами.Ты поднят нами из низин.Ты вспоен нашими страстями,Ты там не смеешь быть один!»Как рокот дальнего прибоя,Я слышу крики, плески рук.И одиночество глухоеВползает в сердце, сер паук.Да. Я был ваш. И к вам лишь рвался,Когда, ярясь от вешних сил,В избытке жизни задыхался,Метался, сеял и дарил.Когда же в темную утробуВся сила, сгинув, утеклаИ жизнь моя к сырому гробуНа шаг поближе подошла, —Я увидал глаза и пасти,Мою пожравшие судьбу,И те же алчущие страсти,И ту же страстную алчбу.И возмущенный отшатнулся,И устрашенный отошел.Владыкой в омут окунулся,Назад вернулся нищ и гол.О, вам отныне только песни!Я жизнь для жизни сберегу.Я обману вас тем чудесней,Чем упоительней солгу.Поэт, лукавствуй и коварствуй!И лжи и правды властелин,Когда ты царь — иди и царствуй,Когда ты нищий — будь один.Март 1907