Ах ты, Ванечка-солдатик,Размалиновый ты мой!Вспоминается мне братикПеред бунтом и тюрьмой.Вот такой же был курносыйСероглазый миловид,Только глаз один раскосыйДа кругом лица обрит.Вместе знамя подшивали,Буквы клеили на нем.Знали: сбудем все печали,Только площадь перейдем.Белошвейня мне постыла,Переплетная — ему.Сердце волею заныло,Ну-ка, душу подыму!Только почту миновалиИ к собору подошли,Серой тучей наскакали,Словно встали из земли.Жгли, давили, не жалели,Вот такие же, как ты…Прочь, солдат, с моей постели!Память горше бедноты!Вот такие же хлесталиБеззащитную гурьбу.Что глаза мои видали,Не забуду и в гробу.Уходи, солдат проклятый!Вон он, братик, за тобойСмотрит, чахлый, бледноватый,Из постели гробовой.Январь 1907
8. Часы
В уездном городе глухомЖил старый часовщик.Колес и стрелок скопидом,Минуток гробовщик.Осколок древности самой,Он был Христу родняИ, часовой замкнут тюрьмой,Не знал сиянья дня.За кассой дочь часам любвиУтекшим счет вела.Бегут часы: люби, лови!..Ах, если б я любить могла!Но час настал, ударил гром.Толпа гудит, зовет:Вставай, товарищ, мы идем!Стучатся у ворот.Что надо вам? — Открой скорей!Кому открыть? — Открой!Не смеет дочь открыть дверей,И прянул вольный рой.Пробит висок. Коса в крови.Ушли. Стучат часы.Часы летят, считай, лови!Бегут часы трусы.Сидит старик во тьме дневной,Сквозь тьму на труп глядит.Часам кивает сединой,А в ставни дробь стучит.Стучит, дробит клочки минут,Добить, добить слепцов!Кто жив, сюда! — Кто жив, тот тут.Слепцы из мертвецов.1907
9. Город
Ой, сестрицы-водяницы, леший — брат, огневики!Погодите, подождите зажигать, вздувать костерТам над кручей, возле тучи, у текучи, у реки:Я закован, я прикован, я в плену у трех сестер.Как и первая, Крикуша, затомила мой полонГрудой каменных, высоких, тупооких коробов.Как второю, Немогушей, я в одежды заключен,Мягких складок шелест гадок, хуже каменных оков.Как и третья, Отвыкая, не пускает пуще всех,Уцепилась, притянула — завязаю в волосах.Братья, сестры, подождите соучастника утех:Вот сейчас сорву полоны, долечу в единый мах.1906