Избранные произведения. Том 1

За домом граф устроил липовый парк с прямоугольным прудом. Однако дорожки и аллеи получились у него не прямые – витиеватые. А всё потому, что был Яков Брюс не только военным, не только сенатором, не только тонким дипломатом, не только президентом Берг- и Мануфактур-коллегий, но также известным масоном и чернокнижником. В Москве, на Сухаревой башне, неподалёку от собственного дома, устроил он первую в России обсерваторию, откуда наблюдал за звёздами и где писал трактат о том, как примечать потемнения солнца. За это все крестьяне в округе колдуном его почитали, усадьбу стороной обходили.

Вот и мы так поступим. Не станем на графские развалины взирать, а поднимемся вверх по речке Воре.

– Откуда такое странное название? – поинтересовалась Лена, впервые посмотрев на рассказчика если не с восхищением, то с уважением.

– Из древней старины. Жил здесь, по преданию, известный разбойник Чуркин. В местных хвойных лесах со своей воровской шайкой промышлял. В память о нём и река зовётся Ворей.

Выглянуло солнце. С ним и ехать веселей. Всеволод и Лена скинули с себя куртки, остались в одних футболках. Валера отнёсся к небесным переменам с недоверием, мол, ненадолго всё это, и разоблачаться не стал.

Но налегке педали крутятся куда быстрее. Завзятый велосипедист уже отстаёт от друзей. Те Пятково оставили за спиной, а он ещё в Савинках, те Авдоткину машут рукой, а он только мимо Пашуково проезжает. Впереди мрачная высокая постройка. Надо ждать доморощенного экскурсовода:

– Не знаешь, что это? – Ильин показывает на каменные стены вдали.

– Берлюковский монастырь, – поясняет добровольный гид. – Сейчас там психиатрическая больница. Лучше её объехать.

– Боишься, за своего примут? – язвит Лена и припускается что есть мочи. Сева за ней. Обиженный Валерка снова отстаёт.

Скоро четыре часа, как они в пути. И всё это время идёт подспудное соперничество за сердце юной девы. Та резво мчится по любой дороге, озадачивая своей проворностью. Поспевает за ней лишь Всеволод. Друг его в скорости явно проигрывает. Но знание местности, умение проложить маршрут и рассказать какую-нибудь байку шансы уравновешивают.

Ильин события не торопит, да и сам не спешит. Отпускает спутницу немного вперёд, чтобы видеть её колышущиеся в седле плотно обтянутые ягодицы. Не просто видеть – любоваться. Попка маленькая, тугая – сплошное загляденье. Так и влюбляются некоторые нестойкие натуры.

За Авдоткиным Воря впритык подступает к дороге, а потом делает небольшой изгиб. Огненный шар с небесной выси достаёт своими лучами сверкающих спицами беглецов. Так и хочется спрятаться от него куда-нибудь. А куда, если не в воду?

Лена энергичней нажимает на педали, основательно отрывается от преследующего её Севы и съезжает с асфальта. Валера настолько позади, что ему её манёвра не видно.

Подъехав вплотную к берегу, она спрыгивает с велосипеда, скидывает обувь и в три приёма освобождается от всего остального. Вокруг никого – можно и не стесняться.

Подоспевший Ильин, зачарованно глядя на скрывающиеся в воде бледные ягодицы, делает то же.

Вплавь он её догоняет быстро и, словно невзначай, касается рукой бедра. Девушка останавливается и поворачивается на спину.

– Будем ждать этого пентюха? – спрашивает она.

Нет, третий здесь явно лишний. Пусть это останется их тайной. Но Всеволод отвечает дипломатично:

– Как хочешь.

– Я думаю: не стоит, – слышит он.

Это не просто ответ – это признание, это призыв. Он подплывает к Лене и топит её губы своими. Ей не остаётся ничего другого, как обвить его голову руками. На мгновенье оба оказываются под водой, но тут же выныривают.

– Ты что, тоже сумасшедший? – шепчет Лена. Но не с осуждением, а с явным одобрением. – Нам пора. А то ещё увидит.

Они выскакивают на берег и спешно одеваются. Севе удаётся рассмотреть её всю. Да, за такими статями и на дно океана уйдёшь!

Только они впрыгивают в седло и выезжают назад на дорогу, Валера тут как тут:

– Вы чего, ребята?

Мокрые волосы выдают в прямом смысле слова с головой.

– Решили Ворю на вкус попробовать, – молниеносно реагирует Лена.

– Ну и как?

– Нечто среднее между настоем опилок и холодным супом из поганок.

– Всё ясно, – заключает отставший предводитель, – пора устраивать привал. И ваша шевелюра заодно просохнет.

Конечно, пора. Уже почти час. Приближается время обеда.

Еду они взяли с собой. Ели всухомятку, если не считать нескольких глотков домашнего сока. С жидкостью друзья жестоко просчитались: пить хотелось отчаянно.

– Где будем пополнять наши походные фляги? – спросил Ильин.

– Два варианта: либо сворачивать в Монино, либо махнуть в Черноголовку. Знаешь такое место?

Вопрос адресовался Севе. Ему ли не знать! Сколько раз бывал там по своим аспирантским делам.

– Разве мы так близко от Черноголовки? – удивился он.

– Метрах в ста отсюда, возле поворота на Громково, прямая трасса. По ней – километров двенадцать. За час доберёмся.

– Нечего и думать, – двусмысленно начала Лена, но затем её желание прояснилось: – Я там никогда не была, а звучит заманчиво, будто Африка какая-то. Вперёд в Черноголовку!