Избранные произведения. Том 3

Едва ли, Навуфей, поймёшь тоску,
Томящую мне душу от бессилья…
Ты, верно, прав по-своему. Прощай!

Картина третья Ахав и Иезавель

Иезавель

Сказали мне, что хлеба ты не ешь
И возлежишь который день в постели,
К стене отворотив своё лицо.
Чем дух встревожен твой, мой муж Ахав?

Ахав

К дворцу стоит вплотную виноградник,
Его не первый год я вожделею,
Но наш сосед, почтенный Навуфей,
Не хочет мне продать его за деньги.
Спаси меня Господь, он говорит,
Чтоб я отдал отцовское наследство
Хотя б за все запасы серебра,
Что за век накопятся в целом мире.

Иезавель

Какое ж царство будет в Израиле,
Коль вождь его совсем ослабнет духом?
Встань, хлеба съешь и успокойся, муж мой.
Доставлю я тебе твой виноградник.

Картина четвёртая Навуфей

Навуфей. Со всех сторон в него летят камни.

Навуфей

За что, Господь, меня Ты убиваешь?
Не возводил я на Тебя хулы…

(Падает и умирает.)

Картина пятая Ахав и Иезавель

Иезавель

Ты всё ещё тоской охвачен, муж мой?
Напрасно, больше нет тому причины.
Ступай и забери свой виноградник.
Хозяин не хотел продать за деньги,
Теперь ты можешь взять его задаром:
Уж нет в живых упрямого соседа.

Ахав

Нет Навуфея, ты сказала. Что с ним?

Иезавель

Он был судим. Затем побит камнями.

Ахав

Судим? За что же?

Иезавель

                         За хулу на Бога
И на царя Израиля Ахава.

Ахав

А разве он хулил меня и Бога?

Иезавель

Конечно, нет. Но именем твоим
Я попросила знатных горожан
Подговорить двух местных негодяев
Дать ложные свидетельства в суде,
Мол, слышали, как Навуфей хулил
И горнего и дольнего владыку.

Пауза. Ахав в ужасе смотрит на Иезавель и закрывает лицо руками.

Ступай и забери свой виноградник.
Да не забудь сказать жене спасибо.

Ахав

Какое там спасибо?! Повергаешь
Ты в ужас за содеянное зло
Мою в тоске томившуюся душу.
Отныне ввек не будет ей покоя:
Господь невинной жертвы не простит.
И всё из-за тебя, Иезавель!

Иезавель

Не мог переступить через капризы —
Теперь через свой страх переступи.

Действие первое

Пустующий пляж. На него выбегает Ананьев в безрукавной рубашке и светлых брюках. За ним появляется Мытарев в тёмном костюме при галстуке.

Ананьев. Не желаете искупаться, Геннадий Евгеньевич?

Мытарев (смутившись). Как-то неудобно… рабочий день…

Ананьев. А разве мы с вами отдыхать сюда приехали?

Мытарев. Всё-таки пляж. Люди зайти могут.

Ананьев. Раньше, небось, в баньке дела вершили, когда в горкоме партии работали?

Мытарев. Бывало и такое.

Ананьев. Теперь времена изменились. Считайте, что на смену бане пришёл пляж.

Мытарев. Нет. Баня как была, так и осталась. Только должности наши поменялись: не секретарь горкома, а глава администрации, не завотделом, а начальник департамента, не инструктор, а главный специалист.

Ананьев. Не хотите – как хотите. Тогда садитесь сюда. (Плюхается в шезлонг. Мытарев устраивается рядом.) Да вы хоть пиджак снимите. Жарит, как на Майами.

Мытарев. Не знаю – не бывал. (Снимает пиджак.)

Ананьев. Будете меня слушать – побываете. Уже в нынешнем году.

Мытарев. Может, лучше в баньку поедем?

Ананьев. Перестаньте! Вы ещё молодой человек. Откуда эти стариковские манеры? В баньку, на печку… Если желаете по службе продвинуться – начинайте спортом заниматься: трусцой бегать, в теннис играть, плавать… Меня раньше совсем в воду не тянуло, а теперь в проруби зимой купаюсь.

Мытарев. Один.