Избранные произведения. Том 4

Они завтракали весело, с шутками. Настроение у Гаухар было замечательное. Рассеялись непонятные утренние тревоги. Она трунила над Джагфаром: «При такой любви к «Москвичу» тебе не нужно было жениться». Он отшучивался: «Ничего, одно другому не мешает». Эти последние дни августа они провели как никогда хорошо, дружно и легко, словно отдавали благодарную дань погожему лету.

Первого сентября Гаухар встала необычно рано. За завтраком она торопила Джагфара. Он мельком взглянул на часы, рассмеялся.

– Владельцу собственной машины незачем так рано выходить из дому! Езды до города всего минут двадцать пять, а у нас полтора часа в запасе.

Но, посмотрев на озабоченное лицо жены, он вспомнил, какой нынче день, и не стал больше возражать. Сегодня Гаухар ни минуты лишней не пробудет дома. Сказав после завтрака традиционное «рахмат»[1], муж поднялся из-за стола.

Вскоре Джагфар, высокий и подтянутый, без шляпы, в отлично сшитом чёрном костюме и лёгком плаще нараспашку, прошёл через сад, вывел из гаража машину, рядом положил свою синюю папку со служебными бумагами. Гаухар устроилась возле него. Машина легко покатила по улице. Впрочем, улицы как таковой в дачном посёлке не было, строения тянулись не сплошь и не прямыми рядами. «Москвич» свернул на асфальтированную шоссейку. Джагфар не любил быстрой езды, однако на асфальте не удержался и прибавил скорость. Но мысли Гаухар неслись ещё быстрее. Ей было о чём подумать.

Вот и начался шестой год её учительствования. Каждое первое сентября она встречает с особенным волнением. Она соскучилась по классу, по детям. И особенно волновалась перед встречей с «первоклашками». Возможно, здесь имело значение то, что своих детей у неё не было. Сказать по правде, Гаухар очень беспокоило и огорчало это обстоятельство. Она не знала, кто тому виной, и до сих пор не могла набраться духу, чтобы посоветоваться с врачом. Что касается Джагфара, его не особенно трогало, что у них в семье до сего времени не появился ребёнок. «Ещё успеем обзавестись этой мелочью, сперва надо пожить для себя, жизнь не приходит дважды», – говаривал он. Конечно, Джагфар рассуждал так беспечно, словно бы в шутку, из желания не расстраивать лишний раз жену. Больше того – он всю вину за бездетность брал на себя. Гаухар верила и не верила этому, но оспаривать не хотела: не очень-то было приятно доискиваться. Оставалось одно утешение – привязанность к ребятишкам своего класса.

Показалась окраина города. На первых же улицах стало видно, что сегодня первое сентября. Школьники одеты по форме: у ребят выпущены из-под курточек белые воротнички, девочки в белых фартуках; у всех портфельчики и букеты цветов в руках. Идут в сопровождении родителей, бабушек, дедушек. Идут торопливо – боятся опоздать и от волнения спешат. Глядя на них, Гаухар невольно улыбалась, растроганно думала: «Птенчики глупые, не только вы, но и кое-кто постарше волнуется». Теперь она удивлялась: «Как это я целое лето прожила, не видя ребят? Нет, без них чего-то не хватает в жизни». Она поймала себя на том, что уже не впервые так думает и каждый раз с горечью возвращается к раздумьям о собственном ребёнке. Человеку присуще временами забывать о своей неполноценности, чтобы потом с ещё большим сожалением вспоминать о ней.

Знакомая четырёхэтажная школа. Асфальт, газоны между дорожками, и всюду ребятня.

Гаухар вышла из машины у самых дверей школы. Джагфар отправился к себе на работу. На лестнице Гаухар то и дело встречались группы школьников. Они шумно и радостно здоровались с учительницей. Гаухар по своему обыкновению одних гладила по голове, других легонько похлопывала по спине или по плечу. Они протягивали ей букеты, и Гаухар просила отнести их в учительскую.

Классы помещались на третьем этаже, а учительская на втором. Гаухар оживлённо здоровалась с коллегами. Некоторые из них жили в том же дачном посёлке на берегу Волги, но со многими она не виделась всё лето. Разговорам конца-края нет: одни спешат рассказать о санаториях, курортах, домах отдыха; другие сообщают, что предпочли провести лето в деревне у родственников. Всего не переслушать. С каждым вновь пришедшим надо поздороваться, о чём-то спросить, что-то сказать коротко о себе.

Явился директор школы Шариф Гильманович Исмагилов. Это уже довольно пожилой человек, но ещё сохранивший стройность фигуры, живость и весёлость в обращении. Он одинаково приветливо подавал каждому руку, а молоденьких учительниц одаривал ещё и улыбкой. Улыбнулся и Гаухар. Осведомился о летнем отдыхе. Гаухар в свою очередь нашла уместным спросить:

– Где вы так загорели, Шариф Гильманович? Ведь сами говорите, что на курорт не ездили.

– Э, жить целое лето на Волге и не загореть – как это можно? – отозвался директор, вскинув белёсые брови. – Вот поживёте подольше на свете, сумеете полюбить Волгу.

– Я и теперь люблю её, Шариф Гильманович! Можно сказать, всё лето не вылезала из воды.

– Вот и отлично, – уже рассеянно сказал директор, переходя к другой группе учителей.

Празднично и призывно разлился по коридорам первый в этом году звонок.

2