Избранные произведения. Том 4

Он оказался в сыром осеннем лесу.Пахло прелью,горьковатой осиновой корой и увядшей травой. Под ногами зачавкало, словно Филипп и в самом деле стоял на лесной почве, мокрой от только что прошедшего дождя. Деревья стояли плотной стеной: замшелые сосны и ели, могучие березы, клены и осины с бархатной, зеленоватой корой. Слева от тропинки сверкнули кустики ежевики, Филипп невольно протянул к ним руку, и подлесок осыпал его крупными каплями воды с ветвей и листьев.Не очень радостный пейзаж, подумал инспектор, или для психоразгрузки и такие нужны?

Из-за деревьев послышались приглушенные голоса:

— Уменьшить хотя бы наполовину,- мужской, хрипловатый.

— Тогда пропадет впечатление глубины,- женский.

— Пойдем на компромисс,- второй мужской, чуть тоньше.

— Не люблю компромиссов, Эд,- снова женский.

— Я не возражаю,- хриплый.

Женщина засмеялась. Аларика?…

— И все же надо уменьшить процентов на двадцать пять,- снова мужской тонкий.

— Что ж, попробуем.

Голоса смолкли, а Филипп почувствовал, что стало легче дышать, с толстого ковра опавшей листвы и сосновых иголок исчезла влага.Регулируют, догадался он. Однако идти напрямик или подкрасться незаметно? А вдруг это не она?

Инспектор тихо свернул с тропинки, раздвигая ветви осинника и рябины, пробрался к небольшой поляне, откуда раздавались голоса.

На поляне у трех небольших дисковых пультов возились двое мужчин в серых комбинезонах и Аларика в брюках и спортивной футболке.Они были заняты делом и по сторонам смотрели изредка, когда нужно было проверить результаты корректировки видеопласта, запрограммированного не только на воспроизведение голографических «призраков», но и на сенсорные эффекты.

— Оставим так,- предложил молодой, небольшого роста мужчина с залысинами.

— Я проверю границы,не нравится мне остаточная вязкость среды,-сказал второй,высокий,черноволосый,с хрипловатым голосом.Он то и дело поглядывал на Аларику, и Филиппу это не очень понравилось.

— Я сама,-сказала женщина,разгибаясь.- А вы пока закрепите лес в развитии, от дождя до сухого солнечного дня. И смоделируйте, фауну- птиц, пару белок, сохатого и так далее.

Она потянула за шнур, и диск пульта поплыл за ней в метре от земли.

Филипп подождал, пока она пройдет мимо и углубится в чащу, и беззвучно скользнул следом. «Охотник!- посмеиваясь над собой,подумал он.- Мальчишество это, уважаемый безопасник, любите вы эффекты». Однако от исполнения замысла отступать не стал,и когда Аларика выбралась к стене помещения и остановилась, наклонясь к пульту, прыгнул из-за дерева и подхватил ее на руки.

Аларика ахнула, напряглась, пытаясь высвободиться, потом увидела его лицо и судорожно ухватилась руками за шею.

— Филипп!…

— Пусти,- сказала она через минуту,продолжая обнимать Филиппа и прижимаясь к нему всем телом.

Он молча покачал головой и снова потянулся к ее губам.

Аларика высвободилась из его рук, поправила волосы.

— Рика,- позвал он негромко,как называл очень давно, в детстве.- Рика, я за тобой.

Рука Аларики дрогнула,она с испугом,как ему показалось, посмотрела на его значок, выглянувший из-под лацкана куртки.Филипп взял слабо сопротивлявшуюся женщину за руки, привлек к себе, и в этот момент в комнату вошел Май Ребров.

Покашляв, он обогнул кустарник и подошел к смущенному, злому, не знающему, куда себя деть, Филиппу.

— Рад тебя видеть, Ромашин. И, насколько берусь судить, не только я.

Аларика отняла руки и твердо взглянула на Реброва.

— Он не виноват, Май.

— Какое право я имею кого-то винить?

— Имеешь, но только меня. Я дала ему повод надеяться.

— И что же?

— Не знаю.

Филипп наконец сбросил оцепенение и вмешался в диалог.

— Извините,Май.Я знаю,что вы любили брата.Сергей был настоящим человеком… — слова прозвучали беспомощно, и Филипп замолчал.

Ребров поднял на него тяжелый, взгляд и несколько мгновений смотрел, будто взвешивал, что с ним делать.

— Дело не в том, что он мой брат. Но он любил ее! Понимаешь, юноша? И я люблю ее, и моя жена, и дети. А ты?

— Май!- сердито сказала Аларика.

Ребров лишь повел плечом.

Филипп выдержал его взгляд, потом повернулся к женщине.

— И я люблю ее… разве что понял это совсем недавно… До свидания, Рика. Прощайте, Май.- Он повернулся уйти, но Ребров остановил его.

— Погоди.Как ты понимаешь,я имею право требовать.Я улетаю, улетаю надолго, а ты остаешься. Что ты намерен делать?

— Май!- снова проговорила Аларика, искоса посмотрев на Филиппа.

— Что? Жить. Вместе с ней. Я хочу называть ее своей женой.

— Это будет непросто.

— Знаю. Но это случится.

Каменное лицо Реброва дрогнуло,тень тоски промелькнула на нем,промелькнула так быстро, что Филипп усомнился, было ли это на самом деле.

— Что ж, удачи! В конце концов, выбор всегда был уделом женщины, хотя я не уверен в правильности выбора Аларики. Я уже говорил это, когда она стала женой Сергея, говорю и еще раз.

— Май!- в третий раз сказала женщина.

— Но почему?- спросил угрюмый Филипп, хотя уже догадался, к чему клонит Ребров.