Избранные произведения. Том 4

— В таком случае ваш «человек средний»- фикция, — произнес скептически настроенный Филипп. — Едва ли смешение типов даст нужное решение.

— К счастью,выход нашелся- женщина,- улыбнулась Аларика.- Женщина — мерило красоты и совершенства во все эпохи. Как говорят индийские тантры: «Женщина — пальцы природы и драгоценные камни мира». Отсюда и исходит наш метод.

— Но физический облик человека изменяется очень медленно, на протяжении сотен тысячелетий, а вы хотите увидеть изменения через сотни лет…

— Ты безусловно прав, изменения в строении человеческого тела почти незаметны за век,зато изменения в человеческой морали гораздо разительней, и наш метод определения «человека среднего» — это отношение к нему сообразно нормам морали каждого столетия.

— Теперь понятно. И что же получилось?

Аларика включила ряд темных экранов, похожих на стенные ниши, в них заклубилась мгла, исчезла, оставив «живые» фигуры людей.

— Это восемнадцатый век.Слева- «узаконенный» средний тип женщины евроидной группы, справа- отображение идеала в работах великих художников этого века: Рафаэля, Рубенса, Ван-Дейка, Карреджо, Рейсдаля и других.

— М-да,- хмыкнул Филипп, рассмотрев обеих женщин в странных нарядах.- Я не скажу, что идеал в данном случае выглядит лучше «среднего»… Или у меня нет вкуса?

Аларика покачала головой.

— Твой вкус формировался нашим временем. Подожди, посмотрим дальше.

Виомы погасли, затем вспыхнули вновь.

— Это уже девятнадцатый век.

Филипп приподнял брови. В правом объеме видеопроектора он увидел знакомые черты «Девочки за столом» Жана-Батиста Греза. Этот портрет он видел у Станислава Томаха дома, вернее, копию, выполненную женой Томаха.

Аларика заметила его удивление.

— Тебе знакома эта композиция?

— Жан-Батист Грез, «Девочка за столом».

— Верно!- теперь уже удивилась Аларика, заинтересованная его познаниями в области искусства.- Хотя и не совсем. Мы совместили два прототипа, один — «Девочка за столом» Греза,второй- «Девушка с веером» Ренуара.Я не знала, что ты знаток живописи девятнадцатого века. И кого же ты еще знаешь из художников, не обязательно девятнадцатого столетия?

— Джона Констебля,- подумав,ответил Филлип.- Я очень люблю пейзаж, хотя с удовольствием смотрю и портрет. Еще Шишкина, Шилова, Маулара Кенье… и много других, у меня нет ярко выраженного любимца. Ну, а как дела обстоят в наш просвещенный век?

Аларика вдруг смутилась.

— Понимаешь,с нашим веком все просто и все сложно. Средний тип выбрать легче, тем более что человечество постепенно приближается к единой расе, а вот идеал…

Снова сменилось изображение в виомах.

Филипп не выдержал и засмеялся. Правый «идеальный» виом отображал Аларику, левый тоже был чем-то на нее похож.

— Извини,- сказал,он,заметив, что женщина нахмурилась, и прервал смех. — Я смеюсь потому, что невольно ожидал увидеть тебя и справа и слева.

— Шутка ребят,- пробормотала она, отворачиваясь, и украдкой посмотрела на часы. Филипп с грустью понял, что пора уходить.

— Ты кого-то ждешь?- Он встал.

— Да,- со вздохом призналась она, убирая аппаратуру и стены мастерской, выпрямилась. — Честно говоря, я хотела, чтобы ты позвонил. Теперь уходи, за мной сейчас придут.

«Кто?» — хотел спросить он, но вместо этого спросил:

— Мы еще увидимся?

— Это будет зависеть не только от тебя.

Филипп сдержал вздох и кивнул в ответ, словно не ожидал иного.

— Тогда до связи.

— До связи, конструктор,- сказала Аларика, подавая руку, хотела что-то добавить, но передумала.

В коридоре он наткнулся на бегущего человека, Прошел несколько шагов, и только потом его озарило. Он огляяулея, но мужчина уже завернул за угол, слабо пискнул входной сигнал двери.

Дома он с полчаса слушал новости космоцентра, передаваемые по каналу всемирного информвидения. Попробовал вызвать Томаха, но бесстрастный голос домашнего координатора сообщил, что Станислав не появлялся. Киб-секретарь отдела,куда осмелился позвонить Филипп, ответил лишь, что инспектор Томах на задании, но какое задание,где его выполняет Станислав — секретарь не знал или не имел права сообщать.

Филипп снова загрустил, потом вспомнил совет Травицкого и решил навестить один из любимых своих уголков лесной природы,дабы развеять легкую меланхолию от дум. На этот раз он выбрал Центрально-лесной заповедник, расположенный в северо-западной части Среднерусской возвышенности, на водоразделе Волги и Западной Двины.

С тех пор,как погибли отец и мать,уроженцы здешних мест, Филипп не посещал заповедник и те места, куда нет-нет по зарастающему следу уводит память прежних лет», — говоря словами древнерусского поэта Глинки.

Центрально-лесной заповедник- царство елей,берез,липы,клена, вяза и ясеня. Леса Подмосковья возле Басово — это в основном березовые и сосновые леса, заповедный же лес удивительно разнообразен.

Выключив пояс антиграва,Филипп с треском вломился в чащу рябинника и жимолости, оцарапался и пошел напрямик через гибкие кусты волчьего лыка и лещины.