Избранные произведения. Том 6

Настя снова фыркнула.

— У нас тут отродясь болот не водилось.

— Да? Значит, это было в другом месте. Но если бы не болото, я бы еще раньше пришел.

— А пять часов утра — не рано. — Удивительное дело, но Настя чувствовала себя так, будто знала этого человека всю жизнь, и говорила с ним, как с другом детства, а не как со знакомым, которого видела всего второй раз в жизни.

— Не надо сказки рассказывать, что ты просто шел мимо и завернул на огонек. Что случилось, Егорша?

— А хорошо тут у вас. — Гость вдруг зевнул, сумев, однако, прикрыть рот ладонью. — Я, честно говоря, тоже спать хочу, поднялся ни свет, ни заря. У нас, правда, уже давно полдень миновал. Не думал, что под Рязанью такие морозы стоят.

Настя только сейчас обратила внимание, что одет Малыгин почти по–летнему, в белую спортивную майку и лыжные брюки, хотя на дворе стоял январь. Тревога снова овладела девушкой, не снятая даже появлением бабы Фрузы с чаем. Но Егор умел разбираться в чувствах собеседницы.

— Две новости, — сказал он, с удовольствием отправляя в рот ложку малинового варенья и делая ароматный глоток с блюдца. — Первая: Конструктор ушел из Гиппарха и торчит со вчерашнего дня за орбитой Плутона. — Он сделал еще глоток.

— Правда?! — растерялась Настя, едва не выронив чашку.

— Вторая новость. — Егор был невозмутим. — Пограничники поймали в том месте, где находился Конструктор, нашу машинку для работы в жутких условиях, «голем»…

Видимо, она на какое–то время потеряла способность дышать, видеть и слышать, а когда очнулась — Егор уже поднимал с пола выпавшую из ее ослабевших пальцев пустую чашку. Налил чаю, заставил ее сделать несколько глотков, снова сел.

— А еще интрасенс называется…

Настя молчала, глядя на него огромными бездонными глазами. Потом прошептала сухими губами:

— Говори!..

— Там внутри никого, — негромко сказал Малыгин. — Но это «голем» Ратибора. Безопасники пытаются спасти память инка, пока результатов нет. Куда девался сам Ратибор — неизвестно.

Настя прерывисто вздохнула, расслабилась, закрыла глаза, губы ее сложились в горькую улыбку.

— Габриэль прав, чудес не бывает.

— Ну, лично для меня эта философия не годится. — Егор допил чай, поклонился выглянувшей бабе Фрузе. — Примите низкий поклон за гостеприимство, это не чай, а истинное чудо! Как и варенье. Спасибо вам.

Бабушка снова засветилась улыбкой.

— За что ж спасибо, мил человек? Чай — это еще не гостеприимство. Заходи почаще да пораньше. Мы люди простые, деревенские, чем богаты, тем и рады.

— Не надо, бабуля, — снова улыбнулась- через силу- Настя. — Он действительно шаман и все про нас знает.

— И про то знаю, что деревня на Руси не умерла только благодаря таким, как вы. — Малыгин прижал руку к сердцу. — И что люди корни свои знают, прошлое не забывают, благодаря таким, как вы. И что доброта на Земле сохранилась только благодаря таким людям, как вы. Вот за это и спасибо. — Он встал. — Ну, я пошел?

Настя проводила его до двери.

— Заходи, когда сможешь, я тут поживу немного.

— Я так и подумал, а потому поговорил кое с кем, тебе позвонят, если что–нибудь выяснится. Но вот что любопытно: «голем» — то этот оставил — кто бы ты думала? «Серый призрак». С чего бы это, а? И зачем ему спасать машину без пассажира? — Егор кивнул и, поцеловав Насте руку, вышел, а та осталось стоять на ослабевших ногах, прислушиваясь к усиливающемуся тонкому звону в голове и вспоминая слова из старинного романа «Аэлита»: «Где ты, где ты, сын неба?..»

Где ты, Ратибор? Где твоя дорога к дому?..

ОТЦЫ И ДЕТИ

Железовский усадил Анастасию возле мини–бассейна, заросшего кувшинками, и уселся сам, обратив к ней обветренное, с ощутимо твердым рельефом, лицо. Вся его фигура дышала уверенностью в своих силах, непоколебимым спокойствием и надежностью, и девушка немного успокоилась, мимолетно отметив на волосах комиссара налет седины, которого раньше не замечала.

Им не надо было прятаться за слова или искать в интонациях оттенки смысла, оба знали свои интрасенсорные возможности, И поэтому разговор начался в пси–диапазоне.

— У меня всего несколько минут, — заметил Железовский, помня предупреждение Забавы насчет состояния девушки.

— Этого достаточно. Как ваше плечо?

— Спасибо, нормально.

— Я хочу работать с вами, надоело хныкать да искать одиночества.

— Вряд ли это возможно… во всяком случае в данный момент.

— Я могу работать по МАВРу.

— Штаты МАВРа, увы, заполнены. К тому же СЭКОН запретил нам привлекать непрофессионалов к работе в условиях тревоги.

— Тогда я попрошусь к пограничникам.

Слабая улыбка тронула губы комиссара.

— Похоже, права старая пословица: сила желания пропорциональна строгости запрета¹.

[¹Бертран Рассел.]

На щеки Анастасии легла легкая краска.

— Но я могу принести пользу…

— Хорошо, я подумаю.

— Мне известно, что найдена… капсула «голема», пустая… а Берестов? Где он? Есть что–нибудь новое?