Избранные произведения. Том I

— Самое прямое, — ответила синьора. — Этот граммофон собственноручно соорудил мой дорогой друг. Потерпите, сейчас я вам все расскажу… Уже давно существовала идея, что растения обладают чувствами. Каждый, наверное, замечал, что в некоторых домах цветы стоят долго и не вянут, а в других — стоит внести цветок за порог, как он гибнет. А цветы в горшке? В некоторых домах они распускаются, как в джунглях, а в других увядают на второй день. И вот наш почтенный Лу Фу устроил в пустыне садик и решил проверить эти слухи и легенды. Но он не верил ничему на слово — он ведь ученый. Он решил так: если в рассказах о чувствах цветов есть доля правды, эти чувства можно уловить приборами. Задача лишь в том, чтобы сделать нужный и правильный прибор.

— И ему это удалось? — Кора показала на граммофон.

— Честно говоря, я ему немного помогла. Ведь профессор связывался со многими людьми. Не только с учеными, но и с ботаниками, священниками и учителями. Потому что Лу Фу полагал, что доброта и злость, которые должны лежать в основе управления растениями, — явления реальные, и потому их частицы или волны можно найти, выделить и изучать.

— Но при чем тут вы?

— Я искренне верю в то, что даже безнадежно больным людям куда больше помогает доброта, чем самые сложные лекарства. И надо сказать, что мне удалось достичь некоторых, хотя и небольших, результатов с самыми моими маленькими больными. Профессор узнал о моей работе и вскоре прилетел сюда.

— Как? Он прилетал сюда из Урумчи? И никто об этом не знал?

— Профессор — очень скромный человек и никогда никому не рассказывал о своих путешествиях. А когда он затеял большую и сложную работу, то он испугался, что молодые коллеги будут посмеиваться над столетним старцем, полагая, что ему уже поздно делать открытия в науке. Именно почтенный Лу Фу предложил мне совместить наши усилия. Если я ищу способы, как сделать так, чтобы доброта боролась с неизлечимыми болезнями, а он ищет способы, как воздействовать человеческой добротой на растения, то надо построить прибор, который мог бы создавать атмосферу доброты и воздействовать ею на растения, затем помещать детей в эту атмосферу добрых растений, чтобы они, в свою очередь, помогали моим детям. Вам не сложно то, что я рассказываю?

— Чего же сложного? — удивилась Кора. — Я поняла. Этот граммофон воздействует на растения, делает их добрее. А растения лечат детей.

— Вы, наверное, видели, как пальма шевелила листьями, которые увеличивались и становились все шире, как росли орехи, а если бы у вас была линейка, вы бы смогли измерить, что за полчаса, которые вы провели в моем саду, эта пальма подросла на полметра.

Трудно поверить таким невероятным словам, но Кора понимала, что синьора Серафина никогда в жизни не сказала ни одного лживого слова.

— Этот аппарат, который вы, Кора, видели, — продолжала учительница, — еще первый опытный образец. Я должна подключаться к нему и все время думать о том, как я люблю эту пальму, какая она красивая и хорошая, как она любит ребенка, как она укрывает его своими листьями. Не думайте, что это — простая работа. За несколько минут я должна выложить все запасы своей душевной энергии — иначе ничего не выйдет. Поэтому-то я кажусь вам такой усталой и измотанной после сеанса.

— Значит, — подумала вслух Кора, — если вы можете передавать чувства добра как обычные слова, то можно передавать и другие чувства?

— Разумеется, — согласилась синьора Серафина, — но дурные чувства нас с профессором не интересовали.

— Скажите, пожалуйста, — спросила Кора, — а давно у вас стоит этот прибор?

— Уже второй год, — ответила воспитательница.

— Значит, у профессора уже был другой?

— Я в этом не сомневаюсь, — ответила синьора, — он писал мне о работе над новым аппаратом.

— И в чем его отличие от этого?

— К новому аппарату, который куда меньше размером, не надо подключаться оператору. Профессору удалось наконец выделить чистые волны добра. И он сконструировал аппарат, который сам, без человека, может излучать и направлять волны добра в нужном направлении. Это куда более надежный и эффективный прибор, чем мой граммофон. Но я люблю моего старичка… — и синьора Беллинетти нежно погладила по боку свой граммофон.

— А вам приходилось видеть новый аппарат? — спросила Кора, которая уже почти не сомневалась, что именно этот аппарат стал причиной нападения на дом профессора Лу Фу.

— Да, — сказала итальянка. — Новый прибор похож на фотоаппарат с расширенным объективом. Именно оттуда и идет поток излучения. Я не могу вам точно рассказать о его деталях, но, если вы подождете секунду, я вам его нарисую.

Через несколько минут в руках Коры уже был рисунок нового, пропавшего прибора, который назывался генератором доброты.

Пока синьора рисовала, Кора спросила ее:

— А как вы думаете, кроме вас и профессора, еще кто-нибудь знал о приборе и видел его в действии?