Избранные произведения. Том I

Стоя у борта и репетируя первые слова встречи с мужем, Регина заметила, что отступившие на почтительное отдаление от нее арабские моряки время от времени кидают взоры вверх и потом переводят их на английскую леди. Проследив за направлением взглядов, Регина обнаружила, что почти над ней, на большой высоте, выше верхушки мачты, так как рея косого паруса поднималась к самым облакам, привязан какой-то ящик.

Так как сначала Регина увидела дно клетки, то она не поняла, что это такое. Но вокруг раздались перешептывания и смешки, из-за спин что-то крикнули, и многие засмеялись. Тогда миссис Уиттли сообразила, что нечто, висящее в небе, имеет к ней отношение.

Она пошла вдоль палубы к корме, ко входу в свою каюту, чтобы рассмотреть висящую вещь под углом, и наконец увидела, что это клетка, а в клетке сидит человек. То, что этим человеком может быть Дороти, ей в голову не пришло. Но смущение и темные подозрения она не смогла изгнать. Вновь и вновь она поднимала голову и наконец случайно даже встретилась взглядом с существом, заключенным в клетку. На таком расстоянии, конечно же, даже глаз существа было не разглядеть, но ведь мы чувствуем чужой взгляд! Помимо зрения у нас для этого имеются иные чувства.

Регина не только угадала, что существо в клетке, такое неразличимое, что даже непонятно было, животное это или человек, смотрит на нее, но и ощутила во взгляде враждебность.

Одержимая желанием разгадать тайну существа в клетке, Регина поднялась по трапу на корму, где находился штурвал. Возле рулевого стоял господин ар-Рахман, державший у глаза подзорную трубу, направив ее в сторону приближающегося берега. Между ним и штурвалом стоял бирманский лоцман, одежда которого состояла лишь из куска ткани, обернутого вокруг чресел, и конической плетеной шляпы. Конечно, Регина не знала, что видит лоцмана, и не понимала слов, которые тот изредка кидал двум рулевым, поворачивавшим большой штурвал. Ее больше интересовала подзорная труба, которую держал в руке ар-Рахман.

Поздоровавшись, Регина спросила:

— Скоро ли мы будем в Рангуне?

Стоявший рядом с отцом Камар перевел вопрос и ответ:

— Сейчас мы входим в дельту. Видите, какие низкие здесь берега?

Он указал в сторону, и Регина увидела, что справа от корабля показалась желтая глинистая коса, почти неотличимая от жидкой грязи, которую представляла собой вода.

— И сколько нам еще плыть?

— Часа два, не менее.

— А что такое там? — спросила Регина, показывая на далекую клетку.

— Где? В клетке? Разве вы не узнали свою служанку, которую продали нам? — прозвучал ответ.

— Что? Это Дороти? Да вы с ума сошли! Немедленно прекратите! — В этом гневном возгласе прозвучало все душевное смятение Регины, которая, не будучи монстром, конечно же, раскаивалась, что была принуждена обстоятельствами так жестоко обойтись с нужной и неплохой вещью, как будто разбить вдребезги самую удобную чашку. Правда, для утешения ей приходилось заставлять себя вспомнить, какой непослушной, неопрятной и нечистой на руку была ее служанка, посмевшая в тяжелый момент жизни Регины украсть у нее любимое платье. Но подобные внутренние разоблачения, не оформившись, угасали и не приносили удовлетворения.

— Вы подсунули нам, — сообщил через переводчика ар-Рахман, не скрывая издевки в черных масленых глазах, — ненормальную преступницу, которая чуть было не убила моего сына Камара. Любую иную мерзавку мы бы давно утопили, но лишь из уважения к вам мы решили оставить ее в живых.

— Ну и оставили бы ее в живых в трюме! — крикнула Регина.

Дороти услышала ее крик, даже разобрала слова, потому что на палубе, где десятки людей, напрягая слух, старались понять, что происходит у штурвала, наступила глубокая тишина.

— У нас нет обычая заточать людей в трюм, — сообщил хозяин баггалы. — Мы даем возможность наказанному дышать воздухом. О нет, мы не жестокие люди!

— Он пытался изнасиловать ее? — спросила Регина, совсем позабыв, что в качестве переводчика в беседе выступает именно насильник.

Камар послушно перевел вопрос, но затем добавил нечто от себя, причем его фраза была длинной, и голос все повышался, пока он ее произносил, и кончил Камар на вопле, схожем с женским стенанием. И потому перевести ответ невозмутимого ар-Рахмана ему удалось не сразу. А Регина крутила головой, переводя взгляд с сына на отца, и не сразу догадалась, что имеет не одного, а двух оппонентов.

— Вы продали нам свою горничную, свою рабыню, вы получили за нее то, что хотели. — Камар показал рукой на приближающийся берег. — Вы вскоре встретитесь со своим любимым супругом. Я же испытал горькое разочарование, потому что человек, — рука указала на клетку, — женщина, которую я хотел осчастливить, оказалась дикой кошкой, неблагодарной собакой, которую я лично продам в публичный дом в Омане, чтобы она скорее подохла от дурной болезни, ублажая матросов и грузчиков!