Избранные произведения. Том I

— За что? — не удержалась Дороти и чуть все не испортила. Регина насупилась и отвернулась к раскрытому окну. Потом, уловив движение за окном, она ястребом в голубиной шкуре кинулась туда и запустила вниз бокалом. Из-под окна раздался вой.

— Так тебе и надо! Не будешь подслушивать! — крикнула Регина любопытному, которому угодила бокалом по голове.

От окна Регина возвратилась добродушной хозяйкой, которая после долгих терзаний наконец-то обрела одну из лучших своих вещей и потому сказочно выгадала.

— Сейчас мы будем мыть мне голову, — сообщила она. — Я так соскучилась по твоим рукам.

И Дороти внутренне вздохнула с облегчением, потому что ее план, рискованный, как казалось Бо Нурии, оказался правильным. Когда Регине ничего не угрожало, она была добра к своим вещам.

* * *

Уже за обедом, куда была, в виде исключения, приглашена горничная миссис Уиттли, с такими приключениями вырвавшаяся из рук местных дикарей, Дороти услышала удивительную новость.

Когда расспросы ее закончились и разговор перекинулся к другим проблемам, оказалось, что наиважнейшая из них — предстоящий суд.

Дороти не сразу сообразила, о чем идет речь, и лишь после обеда, когда Регина решила поделиться с Дороти различными новостями, она узнала о том, что произошло без нее.

Оказывается, плен моряков с «Глории» продолжался не так долго, как можно было предположить. На широте острова Реюньон «Дредноуту» повстречался португальский бриг, с которым «Дредноут» поделился европейскими новостями. А от португальского капитана англичане узнали о судьбе «Глории» и ее команды. Тогда было решено изменить курс и приблизиться к французским владениям в расчете на то, что ни один, даже самый храбрый, пират не осмелится напасть на английский линейный корабль.

Здесь, на людной дороге, «Дредноуту» оставалось лишь заняться корсарским ремеслом, что ему удалось — на третий день дрейфа к северу от порта Мале «Дредноут» остановил французское судно, арестовал его и послал бот с парламентерами на Реюньон. На судне оказалось немало важных пассажиров. Заключив их в трюм, коммодор Стоун отправил трофей с призовой командой в Мале с посланием, в котором говорилось, что «Дредноут» намерен безобразничать до возвращения англичан. Расчеты капитана оправдались. Через шесть дней приз вернулся к месту рандеву, привезя пленников. Верный своему слову, английский коммодор отдал французов и продолжил путь, понимая, что саму «Глорию» ему не вернуть — пришлось бы полгода охотиться на французов в тех местах, чтобы набрать призов для достойного обмена.

Поэтому, хоть и с опозданием, «Дредноут» прибыл в Рангун, везя на борту несчастных офицеров и матросов с «Глории», переживших бой и плен.

В их числе на фактории оказались доктор Стренгл, Алекс Фредро и, конечно же, полковник Блекберри. Все они находились на борту «Дредноута», потому что их судьба еще не была решена.

— Как так не решена? — удивилась Дороти.

— Ах, — отмахнулась Регина. — Это мужское дело. Но я должна сказать тебе, что им грозят большие неприятности.

— Но почему же?

— Потому что есть мнение, что капитан Фицпатрик и его офицеры виноваты в том, что «Глория» попала в руки врага. Ведь «Глория» была лучше вооружена, чем корсар Сюркуф, у нее было больше пушек и матросов. Главное, что ее трюм был полон столь необходимыми для войны в Бирме мортирами. Все это пропало, и теперь завоевание Рангуна и Пегу становится проблематичным! — Так Регина и сказала: проблематичным! Это было новое модное слово.

— И вы в это верите, миссис Уиттли?

— Сколько раз я тебе говорила: когда мы одни, называй меня Региной. Я не хочу ощущать себя твоей бабушкой. При людях я для тебя — миссис.

— Вы в это верите, Регина?

— Разумеется. Почему они дали себя победить и поставили под угрозу мою и твою жизнь?

Крупные глаза Регины горели, словно она увидела с высоты добычу. Она искренне ненавидела Фицпатрика и его офицеров. И это было чем-то новым.

Впрочем, лейтенант Артур Стюарт объяснил это Дороти в тот же вечер.

Он пригласил ее погулять по набережной. Правда, испросив на это разрешение миссис Уиттли.

— Еще чего не хватало! — делано возмутилась Регина. — А если кто-нибудь увидит, что вы гуляете с прислугой? И напишет вашим родителям?

— Мои родители ответят, — откликнулся Стюарт, — что гордятся мною, потому что все люди равны перед Богом.

— Уж не папист ли вы, лейтенант?

— Да, я католик, миссис Уиттли, но эти проблемы, к счастью, давно улажены в моем отечестве.

— Гуляйте, гуляйте, я пошутила, — смилостивилась Регина.

Они пошли по берегу вверх по реке, подальше от складов и причалов. Там стоял монастырь, от него начиналась тихая деревенская улица — не сообразишь, что ты в двух шагах от шумного рангунского порта.

С утра Стюарт был на «Дредноуте», виделся там со штурманом Фредро. Он сказал тому, что Дороти нашлась, и, видно, Алекс не смог скрыть своей радости, чем вызвал укол ревности в сердце Стюарта, который, впрочем, был настолько самоуверен, что уколы не мешали ему с добродушием относиться к неудачливым соперникам. А все его соперники обязательно попадали в число неудачников.