Избранные произведения. Том I

Вскоре на горизонте замаячил Таймор — экваториальный рай, где португальцы и голландцы, живя бок о бок, наглядно демонстрировали разницу двух колонизаторских стилей. Затем показались густые леса Сумбавы, напоминающие огромные букеты цветов, за ними — красивый пик Бали высотой три тысячи метров, величественно возвышавшийся над проливом Ломбок… И наконец, Ява — горный отрог, состоящий из цепочки островов, соединяющий Азию с Австралийским континентом; Ява с ее берегами, затененными пальмами, с ее кокосами, аспарагусами[1743], манговыми деревьями, среди которых возвышались ярко-красные сияющие деревья с огненными султанами.

У берегов появились легкие флотилии с разноцветными парусами. Здесь были и достигающие тридцати пяти метров в длину буанги, на которых могло разместиться сто пятьдесят человек (четверть из них — гребцы), и изящные корокоры, и праос-майанги с загнутыми концами, окрашенные в яркие цвета, с большим парусом из ротанговой пальмы[1744], и праос-бедуанги, так низко сидящие в воде, что их почти не видно над волнами, но покрытые ярью-медянкой[1745], словно двери пагод. Все эти суда и суденышки, хоть и безобидные с виду, но истинные каботажники, не уступающие в скорости морским разбойникам, были снабжены боковыми балансирами из легкого дерева, что характерно для малазийского кораблестроения.

Поскольку пиратство издавна не считалось среди малайцев смертным грехом, то, глядя на все эти быстрые, как акулы, суда и их многочисленные экипажи, трудно было удержаться от мысли, что занимались они мирным каботажным плаванием до тех пор, пока им не подвернется что-нибудь получше или, точнее сказать, похуже.

Так как остров Ява не отличался целебным климатом, капитан Кристиан принял решение не задерживаться здесь дольше, чем потребуется для загрузки угля. Кроме того, шаланды, посланные из Батавии, перегрузили горючее в открытом море — подальше от болотистых, испускающих вредные миазмы берегов старого города.

Пополнив запасы топлива, после короткого, но необходимого захода в гавань корабли взяли курс на Сингапур. Пройдя широким проливом, разделяющим острова Биллитон и Банка, они прошли в виду Лингги и Рио, обогнули Пан-Риф и прибыли в Сингапур спустя двадцать два дня после того, как покинули атолл.

Быстро устав от головокружительных скоростей, от лихорадочного движения, ни на минуту, ни на секунду, ни днем, ни ночью не затухающего в пространстве площадью несколько квадратных километров, юная девушка захотела вновь тронуться в путь. И на этот раз стоянка была недолгой, через два дня оба корабля вышли в море и, как прежде, не теряя друг друга из виду, направились вдоль восточного побережья Малакки для того, чтобы не идти против бешено дувшего северо-восточного муссона.

Ветер был силен, штормило, и уже через день капитан почти сожалел, что покинул спокойный английский рейд. Но в конечном итоге нет худа без добра, ибо благодаря непогоде значительно снизилась жара, нестерпимая в такой близости к экватору.

В планы капитана входило плыть на север до 60° северной широты, не отходя далеко от берегов, а затем взять курс на северо-восток, на Кохинхину[1746], с тем чтобы обогнуть ее в направлении Тонкинского залива, напротив острова Гайнан. Он не без основания полагал, что такое плавание близ берегов значительно интереснее маршрута в открытом море и придется по душе юной пассажирке.

Планы капитана были близки к воплощению, как вдруг ночью, на двадцать седьмые сутки после отплытия, на борту приключились неожиданные события.

Время близилось к полуночи. Два судна шли на расстоянии в один километр друг от друга, причем «Инд» опережал «Годавери» всего на несколько кабельтовых. Внезапно вахтенный офицер с «Годавери» заметил на «Инде» яркую вспышку света; высокий столб пламени, разорвав темноту, поднялся в небо. Несколько секунд спустя прогремел оглушительный взрыв — выстрелила пушка.

Услыхав это, капитан Кристиан, спавший не раздеваясь в своей каюте с открытым портиком, помчался к трапу, ведущему на мостик, где столкнулся с рулевым, посланным вахтенным офицером доложить ему о случившемся.

— Что произошло? — спросил капитан.

— Сначала пустили сигнальную ракету, а затем выстрелили из пушки.

— Вероятно, сигнал бедствия.

— Боюсь, что да.

— С «Инда», не так ли?

— Да, капитан.

В этот миг снова в небо взвился огненный змей, на секунду залив ярким светом корпус судна, мачты и такелаж. Затем опять выпалила пушка.

Сильно обеспокоенные офицеры едва успели обменяться впечатлениями, как со стороны «Инда» раздались пронзительные вопли. Послышалась беспорядочная пальба, то затихающая, то возобновляющаяся снова. Казалось, идет морской бой. Вахтенные матросы, потрясенные, застыли как вкопанные и молча глядели на командиров, чья тревога уступила место сильному страху.

— Нападение пиратов? — прошептал капитан. — Быть того не может!

— Как знать! — откликнулся лейтенант. — А вдруг это взбунтовались китайцы?

После первого сигнала не прошло еще и двух минут.