Избранные произведения. Том I

— О, негодяй! Он идет под парусами, но это только для видимости. Я убежден, что у него внутри работает его машина без топки!.. Неужели же нет никакой возможности уничтожить этот чертов вертеп?.. Ай! Их орудие что-то выплюнуло!.. Господи пронеси! — крикнул мальчуган, раскланиваясь перед взорвавшимся снарядом неприятеля, который все же задел внутреннюю закраину башни, причем один из осколков попал в казенную часть орудия и исковеркал затвор настолько, что орудие временно пришло в негодность.

На разбойничьем же судне нельзя было заметить ни малейшего беспорядка. Флаксхан сказал: «Мы заткнем дыры», и это было сделано тотчас же. То был старый прием, хорошо знакомый конопатчикам. Снаряд попал приблизительно на тридцать сантиметров ниже ватерлинии; вода проникала в судно через дыру, имевшую размер снаряда, то есть двадцать семь сантиметров. И хотя судно было снабжено множеством непроницаемых переборок, все же американец, как человек предусмотрительный и желавший прежде всего сохранить всю быстроходность судна, не хотел отягощать его излишней водой. Кроме того, несколько перегородок было совершенно пробито.

Флаксхан поместил в каждом отделении по опытному конопатчику, снабдив его всем необходимым, в том числе и самым нужным инструментом, называемым затычкой, или пробкой для заделки дыр, пробитых снарядами. Эти затычки — конические деревянные пробки различных размеров, снабженные на конце массивным кольцом, в которое продет крепкий канат. К кольцу прикреплена пробка величиной с кулак.

Поскольку пирату был известен калибр пушек «Молнии», то каждый конопатчик был снабжен несколькими затычками, в точности соответствующими размеру неприятельских снарядов.

По счастливой случайности, дежуривший в пробитом отделении конопатчик не был ранен ни снарядом, ни осколками дерева стенки. Вода ворвалась, как водопад. Не теряя ни секунды, конопатчик схватил пробку, просунул руку далеко в отверстие и пустил пробку, которая тотчас же всплыла на поверхность, увлекая за собой канат. Затем, собрав все свои силы, конопатчик старался ввести затычку в пробоину. Но сила напора воды была настолько сильна, что конопатчика опрокинуло. Однако снаружи марсовые внимательно следили, и, как только на поверхности воды всплыла пробка, один из них тотчас же, уцепившись за люльку на блоках вроде тех, какими пользуются маляры при окраске домов, моментально спустился вниз, схватил пробку и потянул ее на себя изо всех сил. Товарищи тотчас же подсобили ему и общими усилиями стали тянуть канат с такой силой, что доступ воды в судно прекратился моментально.

— Ну вот и все, милейший Казаван, — сказал Флаксхан, — как видите, старые приемы никогда не подводят!

— Вы правы, капитан!

— Тем более что их башенное оружие смолкло, что доказывает, что наш наводчик сумел попасть в цель… Ну а теперь на абордаж! Тридцать пять атмосфер! — крикнул он в слуховую трубку, ведущую в машину.

— Как видно, — заметил помощник капитана, — вы отказались от мысли подойти к нему на парусах?

— Да, было бы неразумно испытывать дальше судьбу. Но от этого мы ничего не потеряем!

«Тридцать пять атмосфер!» Что могла значить подобная команда?.. Нет в мире какой бы то ни было машины, которая могла бы выдержать подобное давление.

Но как ни невероятен, как ни безумен, как ни неосуществим казался этот факт, тем не менее отрицать его было нельзя. И в тот момент, когда разбойничье судно на три четверти описало свой полукруг, быстрота его хода вдруг разом увеличилась втрое.

Крейсер «Молния», медленно поворачивавшийся на своей оси, чтобы стоять к неприятелю все время носом, хотел было повернуть на другой галс, но не успел. Разбойничье судно неслось с быстротой снаряда. Флаксхан не ошибся в своих расчетах: абордаж был неизбежен. Единственно, что мог сделать отважный крейсер, это избежать атаки в перпендикулярном направлении к его оси.

Таран деревянного судна ударил броненосный крейсер вкось, но удар был страшной силы. Оба судна разом встали, как два боксера, один из которых ошеломлен полученным ударом, а другой потрясен нанесенным им же ударом. Наконец разбойничье судно осторожно высвободило свой таран, но его таинственная машина больше уже не работала.

«Молния» стала постепенно погружаться в воду. К счастью, у нее были непроницаемые переборки. Авария была очень серьезная: неприятель пробил ей брешь, длинную и широкую. Вода разом заполнила все отделение. Непомерно отяжелевшая «Молния» накренилась на бакборт и стала зачерпывать воду, которая едва успевала стекать по желобам.

Это сильно уменьшило быстроту хода крейсера, который, к счастью, все-таки не был смертельно поврежден.

— Черт побери! — произнес Фрике на своем весьма образном языке. — Мы заболели! А вместе с тем я еще не видел даже тени своего маленького братца. Когда этот бандит топил «Виль-де-Сен-Назэр», я сумел пробраться на мачты и крикнуть оттуда: «Сантьяго!» Но где он может быть, мой дорогой малыш? Отчего он не подает признаков жизни? Только бы с ним ничего не случилось! Пусть только попробуют его обидеть! Я вырву сердце тому, кто тронет его хотя бы пальцем!