Избранные произведения. Том I

Внезапно из-за промышленных зданий позади автомастерской вылетели три огромных темных вертолёта военного образца. Один быстро приземлился на Вестерн-роуд между «Граундкингами», лопасти его винтов почти задели угол автомастерской. Из боковой двери выпрыгнули трое мужчин в костюмах и побежали к автомобилю для перевозки заключённых. Два других вертолёта зависли сверху, из-под коротких носов выдвинулись орудийные турели и принялись угрожающе поворачиваться из стороны в сторону.

— Со всем уважением к вам, наш допрос будет куда более тщательным, — прокричал Ральф сквозь рев турбин и несущих винтов. — Мы не беспокоимся об адвокатах и правах.

— Вы не можете так поступить! — яростно заорал Сид.

— Мы АЗЧ, и это наша сфера действия. Пожалуйста, передайте его, Сид.

Трое в костюмах встали за спиной Ральфа. Сид с упавшим сердцем понял, что не стоит и пытаться спорить. Он подозвал Йена, у которого лицо было точно каменное.

— Выведи его.

Нахальство Эрни испарилось. Он выглядел чрезвычайно обеспокоенным, когда конвойные из АЗЧ схватили его за руки и потащили к вертолёту.

— Что теперь? — прокричал Сид.

— Продолжайте расследование, — сказал Ральф. — Узнайте, что случилось в единограде Сент-Джеймс. Я буду держать вас в курсе насчет сведений, которые мы из него выжмем.

Эта единственная фраза, от которой повеяло холодом, заставила Сида забыть обо всем, что он собирался сказать. Он стоял посреди дрянных подержанных машин Эрни, по одну сторону от него замерла Ева, по другую — Йен, остальная команда рассеялась по внешнему двору, глядя, как символ их триумфа исчезает в вертолёте. Несущие винты разогнались до полной скорости, и машина оторвалась от земли.

— Ублюдок! — заорал Йен сквозь порывы ветра и грохот.

Сид беспомощно огляделся. Потом он понял, что придется позвонить О'Руку, который ждал подтверждения успешного ареста, чтобы устроить свою пресс-конференцию.

— Вот дерьмо!.. — простонал детектив.

Глава 32

^{Суббота, 16 марта 2143 года}

— Где вы? — В голосе лейтенанта Пареша Эвиттса слышались боль и отчаяние.

— Приближаемся, — заверил его Рави Хендрик. Извлекать данные из навигационной графики было для него привычным делом, и для их анализа ему не требовалась элка. — Осталось пять минут.

Сильный дождь хлестал по широкому ветровому стеклу «Берлина», пока Рави с трудом вёл тяжелую машину низко над джунглями, летя на отчаянный зов о помощи, который послала исследовательская автоколонна. Стеклоочистители помогали очень мало. Поток воды на изогнутом прозрачном стекле искажал вид на плотную волнистую поверхность леса в пятидесяти метрах внизу. Большую часть визуальной информации пилот получал через радужковые смартклетки, взаимодействующие с сетевым щитком шлема, куда сеть вертолёта посылала данные специализированных оптических сенсоров в носу машины, смартпылевых тралов на фюзеляже и радара. Дарованное природой зрение едва ли не мешало. Но Рави летал достаточно долго, чтобы знать: не следует полагаться лишь на обработанные программой визуальные данные, глаза пилота — по-прежнему его главное богатство.

Длинных полос тумана, текущих среди холмов, электроника почти не видела; им не хватало густоты, чтобы система зарегистрировала препятствие как облако, но они были достаточно непрозрачными, чтобы скрывать сюрпризы. Рави всегда следил за высокими деревьями Сент-Либры — кнутовниками, метакойями и вамп-шпилями, — которые вздымались над прочими кронами, чтобы не столкнуться с ними по неосторожности. Пару недель назад он видел вамп-шпиль высотой куда больше сотни метров.

Сегодня, в пятидесяти километрах от Вуканга, посреди неровного ландшафта из холмов с крутыми склонами и узких ущелий, он был особенно бдителен. Утро выдалось мрачным, Сириус скрылся за темными тучами, слои которых простирались высоко в небеса, и на долины и реки опустились ранние сумерки. Влажность снижала эффективность турбин. Плохая погода для полетов. Но тем, кто на земле, приходилось ещё хуже. Его элка подключилась к линии связи между колонной и Вукангом — все были почти в панике и много кричали. Все превращалось в сбивающее с толку бормотание в его ушах. Док Конифф пыталась объяснить Анджеле Трамело и Леоре Фоукс, как закрыть глубокую рану при помощи содержимого их аптечки. Судя по описанию, бедолаге Марти О'Райли проткнула бедро сломанная ветка. Напряженные крики перемежались стонами Марти. Внимания доктора требовал и Хуанитар Сакур, который пытался зафиксировать спину Дейва Гузмана. Рави подумал, о чем это говорит: медбрат автоколонны сосредоточился на сломанном позвоночнике Дейва, а не на Марти, который, насколько мог судить пилот, истекал кровью. Все эти взволнованные голоса на самом деле вынуждали Рави радоваться, что он не может себе позволить получать визуальную передачу от Анджелы так же, как её получала докторша, оставшаяся в лагере.

— Мы вас уже слышим, — сказал Пареш Эвиттс.

— Браво, — пробормотал Рави, и где-то среди дождя и туч сверкнула молния.