Избранные произведения. Том I

Мэтьюз не соврал, он действительно умел готовить. Она села за стол в кухне западного крыла, куда за всю жизнь наведывалась трижды, и позволила ему подать яичницу-болтунью с копчёным лососем на толстом поджаренном хлебе. Он показал ей, как пользоваться милой в своей древности штукой для выжимания сока из апельсинов. Выжимая сок из половинки фрукта посредством опускания рычага на боку хромированного аппарата, она ощутила нелепое удовлетворение. А вот на кофеварке оказалось больше кнопок и лампочек, чем в комнате управления порталом. Но Мэтьюз опять-таки умел ею пользоваться.

— Мне и впрямь ко многим вещам придется привыкнуть, верно? — задумчиво проговорила она, подняв чашечку с безупречно приготовленным эспрессо.

— Да уж, их немало.

— Подсказки есть?

— Сделайте паузу и подумайте, на что можно потратить остаток жизни.

— А как мне платить за эту паузу?

— Ваш отец родился в Америке. Это даёт вам право требовать вид на жительство. Там есть социальные службы. Толку от них… Тех, кто молод и трудоспособен, отправляют в новые миры и дают десять акров, чтобы можно было выращивать себе еду. В Гранд-Европе то же самое.

— Отправляют, — с отвращением повторила она. — Может, мне просто стоит сделать на лбу татуировку: «НЕУДАЧНИЦА»?

— Никто из друзей не поможет?

— Кое-кто мог бы. Мой бывший жених. Но я не выношу подачек, агент Мэтьюз.

— Транснетовые СМИ, скорее всего, заинтересуются вашей историей.

— Да. Я в этом уверена.

Мэтьюз нахмурился и посмотрел вверх.

— Простите, — сказал он и вышел.

Когда Анджела велела элке выяснить, что происходит, та сообщила, что у нее больше нет доступа к сети особняка.

— Слишком поздно, — пробормотала Анджела чуть слышно.

Через пару минут вернулся Мэтьюз. Рядом с ним шагал знакомый мужчина. Отец Шасты, Бантри. Выше Мэтьюза и почти в два раза шире. Круглолицый, с окладистой бородой, которую она с детства помнила космически-черной, но которую теперь одолело нашествие серебристых нитей; в его карих глазах таилось веселье серийного убийцы. Он был в темно-пурпурном шелковом костюме, скорее в китайском стиле, чем в индийском. Бриллиант, пришпиленный к передней части его традиционного тюрбана, тоже был достаточно большим, чтобы вырезать кольцо, как решила Анджела. Неудивительно, ведь Бантри изображал современную версию старого махараджи.

— Дорогая моя девочка, — басом проговорил он и раскинул руки.

Анджела представила себе, что такой жест мог бы сделать доброжелательный дядюшка. Она подошла и утонула в его объятиях.

— Привет, Бантри.

Её удивило, что из всех именно он пришел, чтобы предложить симпатию и утешение. Проявления доброты нечасто имели место в его жизни. Она тут же погрузилась в размышления, пытаясь понять, какой выгоды он искал в особняке.

— Мне так жаль, что все это случилось.

— Ты не виноват, Бантри. Нам следовало вести дела осторожнее и уж точно внимательнее. Но рынок биойля всегда считался выгодным. Ну ладно, теперь уже слишком поздно.

Он взял её руки в свои и крепко сжал.

— Твой отец был великим человеком. Мне будет его ужасно не хватать.

— Ты такой добрый.

— А ты? Что же будет с тобой? Вижу, паразиты уже налетели.

— Это Новое Монако. Все упирается в деньги.

— Конечно, конечно.

Он отступил на шаг и окинул её жадным восхищённым взглядом. Это выражение шло ему куда больше наигранной доброты.

— Так у тебя есть деньги?

— Нет, Бантри, — спокойно ответила она. — И тебе это известно.

— Да. Да, я об этом знаю. Так ужасно быть бедняком в транскосмических мирах. Я подумал, может, стоит помочь?

Анджела была весьма довольна тем, что вычислила главную причину, по которой он сюда явился, прежде чем предложение прозвучало. Значит, она не выдаст своего удивления, когда…

— Ты станешь моим самым изумительным приобретением, — продолжил Бантри с надеждой. — Я почту за честь, если ты согласишься.

— Контракт на шесть месяцев, и ты получишь для меня полное индийское гражданство начиная с сегодняшнего дня. Мне потом придется где-то жить.

Он моргнул, ошарашенный незамедлительным ответом.

— Восемнадцать месяцев.

— Двенадцать, включая премию, не облагаемую налогами. И я оставлю себе одежду, какую захочу.

— Четырнадцать. Премия. Дюжина нарядов, но никаких платьев от кутюр. Я знаю, сколько вы с Шастой тратите на них.

Она кивнула. Он поднял толстый палец с несколькими кольцами и поманил кого-то. Анджела узнала мужчину, который поспешил войти в кухню. Тарик, старший юрист Бантри; эквивалент Марлака.

— Тарик составит контракт, — сказал ей Бантри. — Я собираюсь поглядеть на картины в твоей библиотеке. Возможно, выкуплю кое-что из вашего Моне.

— Хороший выбор.

Его ликующая улыбка была неприятной.

— Да. Так и есть.

— Вы не должны так поступать, — сказал Мэтьюз, едва Бантри вышел из кухни. — Только не это, не продавайте себя.

— Похоже, у меня нет других ресурсов. Вы и чиновники из комитета об этом позаботились, агент Мэтьюз.

— Но это… Вы даже не попробовали ознакомиться с другими возможностями.

— Ох, умоляю, вы же не думаете, что я всю оставшуюся жизнь буду сама себе выжимать апельсины?

Мэтьюз покачал головой, смятение смягчило его гнев.