Избранные произведения. Том I

— Мы можем установить приличный гелевый аккумулятор с регенерацией, чтобы сохранять летнюю энергию, — и тогда не придется покупать её зимой.

— Они стоят целое состояние. Нам ещё нужно разобраться с отделкой.

— Нет смысла в отделке, пока не решены основные вопросы. Как быть с садом?

Он взмахом руки указал на косматую лужайку, всю в жёлтых пятнах после собаки предыдущего хозяина, которая мочилась где хотела. Окружавшие площадку приподнятые клумбы заросли сорняками.

— А что с ним?

— Он не годится для детей. Надо выкорчевать розы и остальные цветы, засеять все травой, может быть, сделать стойки ворот для Уилла. А с этой стороны можно разбить грядки с овощами. Места хватит. Можем купить новую морозилку, побольше, чтобы все в ней хранить. У нас зимой будет домашняя еда.

— Стоп! Во-первых, это тоже стоит целое состояние. Во-вторых, что случилось?

Сид бросил виноватый взгляд в сторону открытых дверей.

— Я на прошлой неделе говорил с Альдредом. ГЕ и, наверное, все остальные погружаются в рецессию. Сент-Либра поставляла шестьдесят процентов нашего биойля.

— Шестьдесят? Охренеть… Ты уверен? Я думала, около пятнадцати.

— Нет. Брюссель хотел, чтобы все в это верили. Похоже, хорошие маленькие производители биойля из ГЕ не инвестировали так, как следовало; деньги уходили на выплату дивидендов, а не на расширение инфраструктуры. Так что жизнь станет трудной на какое-то время — возможно, очень долгое время.

— Поэтому ты вдруг стал изображать выживальщика?

— Я получил на этих выходных премию. Внезапно. Это Альдред так сказал «спасибо» за расследование. Мы можем себе позволить сделаться чуть более самодостаточными.

Она надула щеки.

— Что ж, это не помешает, лапуля.

— Отлично, надо будет разобраться, что сколько стоит.

— А как же быть со щенком? Уилл каждый день вопросы задаёт. Он даже хорошо себя ведёт — настолько хорошо, насколько может. Нельзя вечно это откладывать.

— Конечно. Почему бы и нет? Стейки из собачатины неплохи под нужным соусом.

— Ох! — Рука Хасинты взлетела ко рту, она начала хихикать. Взволнованно взглянула на открытые французские двери. — Не смей! Они не поймут. Ты такой злюка.

Он ухмыльнулся и обнял её. Они поцеловались.

— Ну так какой породы? — спросил он. — Сенбернар? Овчарка?

— Чепуха какая, нет. Крупная порода — о чем ты вообще думаешь? Возьмём что-нибудь маленькое из приюта.

— Маленькие собаки противно лают. Ненавижу их.

— Если наступают трудные времена, мы не можем себе позволить большую собаку. Ты знаешь, сколько денег уходит на кормёжку? И ещё придется делать ветеринарную страховку.

— Может, лучше купим им золотую рыбку?

Хасинта опять бросила на дверь осторожный взгляд.

— Картофель фри из нашего первого урожая с рыбой будет в самый раз.

Оба виновато рассмеялись и крепче обнялись.

Зара появилась в дверях и посмотрела на родителей искоса.

— Что вас так развеселило?

— Ничего, малышка, — заверил её Сид. — Ты домашнюю работу сделала?

— Сделала. В лог внесла, — с гордостью ответила она.

— Вот и славно, дай пять. Сегодня я вас отвезу в школу. Мне в суд только к десяти.

В тот день Маркет-стрит выглядела так, как, по мнению Сида, должна была выглядеть какая-нибудь престижная закрытая школа в конце семестра. Все слонялись туда-сюда, пренебрегая работой, в столовой толпились люди, обмениваясь мнениями и сплетнями. Кабинеты пустовали. Дела были заброшены. Возле некоторых дверей грозно высились штабели ящиков с табличкой «ЛИЧНЫЕ ВЕЩИ», которые уборщики должны были унести. Вон из здания или этажом выше — только об этом все и говорили.

Казалось, утреннее судебное слушание не связано с Маркет-стрит, в отличие от инцидента, который запустил революцию. Эрни Рейнерт признал вину в соучастии в убийстве, а Мойре Деллингтон, Честеру Хабли, Мюррею Блазчаке и Лукасу Кремеру были предъявлены менее серьезные обвинения в сговоре с целью сокрытия убийства.

Журналистов явилось неимоверное множество, поскольку все крупные новостные компании были заранее предупреждены О'Руком или людьми из кабинета мэра. Сиду пришлось предстать перед ними и объяснить, что «нападение на автомобиль» было необходимой легендой, которая помогла полиции обеспечить чистоту расследования убийства. Он все сделал правильно, как ему казалось, сохранил лицо при кое-каких весьма резких вопросах. Большинство желали знать, почему настоящего убийцу до сих пор не поймали.

«Хороший вопрос», — признался он мысленно, прежде чем повторить официальную фразу о том, что расследование продолжается.

Когда Сид вернулся в участок, ответив на призывы Дженсона Сана, те коллеги, что заметили его посреди суматохи, поздравили детектива с тем, что он держался молодцом.