Избранные произведения. Том I

Йен покачал головой.

— Ну, не Шерман, это точно. Может, одно с другим не связано?

— Хотел бы я так думать. Мы скоро узнаем, верно?

— Ага. — Йен одарил Норта-2 долгим взглядом, по-прежнему не понимая, сколько между ними двумя доверия. — Вы и в самом деле не знали о существовании Норта-2, которого нет ни в одном официальном реестре? Ну, того, которого мы выловили из Тайна.

— Нет, никто про него не знал. И это самый тревожный момент для меня и моих братьев. Мне по-прежнему трудно поверить, что кто-то из нас мог ока-заться причастным к его смерти. Ни одного из нас святым не назовешь, но подобное вне моего понимания — независимо от того, насколько серьезной могла бы оказаться ссора, — так что все остальные тоже должны считать такой поступок немыслимым.

— Ты сказал, вы все немного отличаетесь.

— Ага, немного. Но не так. Это было бы чересчур.

— Ладно. — На сетке Йенa появилась иконка, и он опять развернул окно трала. — О, смотри-ка, ещё один фургон приехал.

Ральф занял тот же номер в отеле в Центральной Аркаде, чтобы остаться в городе до конца судебного разбирательства. Сид сел на стул, а агент взял из холодильника крутобокую бутылочку «Ньюкаслского коричневого».

— Эта штука хоть вкусная? — спросил он.

— Вот вам бесплатный совет по выживанию, — сказал Сид. — Больше никогда не задавайте такой вопрос в Ньюкасле.

Ральф ухмыльнулся и, садясь, повернул крышку.

— Итак, у нас есть обвиняемый. Вы должны быть довольны.

— Эрни Рейнерт. Признание вины и двадцать лет с переселением навечно. Это ерунда, как вы сами понимаете.

— Да. Ну так как у вас дела?

— Я был не таким умным, как считал. Абнер выяснил, чем мы занимаемся. Он присоединился к нам.

Ральф на миг застыл с бутылкой у рта.

— Он Альдреду рассказал?

— Нет, и вот тут все становится по-настоящему интересным.

Сид был впечатлен тем, что Ральф позволил ему рассказать всю историю, не перебивая; впрочем, агент вне всяких сомнений записывал происходящее в кэш, словно какой-нибудь внезапный всплеск эмоций самовлюбленной знаменитости.

Только в конце Ральф вздрогнул.

— «Тригвал»? — резко спросил он. — Вы уверены?

— Да. Люди Шермана готовят рейд прямо сейчас. Они создают машины-призраки и собирают какое-то оборудование в ПСО, так что мы предполагаем, ждать недолго.

— Каков ваш план действий?

— Я хочу, чтобы рейд состоялся, — сказал Сид, пытаясь предугадать ответы Ральфа. — Послать группу захвата и застать их на месте преступления было бы легко, и Маркет-стрит оказалась бы первым номером во всех новостях, но, в сущности, это то же самое, что и арест Рейнерта. Это преждевременно. Если мы хотим когда-нибудь раскрыть это дело, надо проследить за фургонами до места назначения; так мы узнаем, что за чертовщина происходит. Альдред слишком умен, чтобы участвовать самому, но, если мы сумеем продвинуться достаточно далеко, нам обязательно попадутся какие-нибудь улики.

— Верно подмечено. Вы должны сделать лишь одну поправку.

— Какую?

— Я к вам присоединюсь.

По прикидкам Дарвина и Лейфа, они должны были одолевать сто пятьдесят километров в день. Там, под надувным оранжевым куполом мастерской в Вуканге, когда они меняли шины и регулировали трансмиссии, такая цифра казалась разумной и достижимой, поскольку в её основе лежали обширные временные диаграммы и графики.

Пока что они проехали сто два километра с того момента, как пустились в путь два дня назад. Вэнс плакал бы, если бы считал, что в подобном случае Господь им поможет. Но Он помогал тем, кто помогал самим себе, и прямо сейчас Вэнс сам доставил себя в это место. Никто в биолаборатории-1 ничего не говорил, разумеется, но он мог легко представить себе, как нарастает неповиновение в ДПП-2, где Каризма и её поклонники делали всю трудную работу по прокладке дороги. А было и впрямь трудно, особенно в джунглях. Никто и не предполагал, насколько тяжелое это дело. Четыре-пять метров снега на земле означали, что транспорт проваливался почти на метр, прежде чем обрести хоть какую-то устойчивую опору. В таких обстоятельствах снегоуборочный щит оказывался почти бесполезным. Водитель ДПП опускал его, лишь когда они подъезжали к сугробу, чтобы отпихнуть его в сторону, а не пытаться проехать поверху.

Со снегом как таковым они могли бы справиться. Но в джунглях его высота заставляла машины подниматься чуть ли не до древесных крон. Крон, закованных в лёд, на которых лежало ещё больше снега. Ветви переплетались так густо, что видимость составляла едва ли пять метров. Они как будто ехали внутри снежного кристалла со всей его блистающей трехмерной сложностью, и ни одна секция не повторялась.

Встречались места почище, где колонна могла продвигаться относительно плавно, участки саванны без деревьев. Но от этого всеобщая досада лишь увеличивалась, когда они снова подъезжали к джунглям и вынуждены были замедляться.