Избранные произведения. Том I

Если Кзанол научился терпению, то его человеческое подобие — тем более. Иначе оно сделало бы что-нибудь глупое, когда тринт беспечно захватил контроль над Мэсни, его личным рабом. Можно было бы убить тринта только за использование его собственного тела — похищенного тела, до мельчайших крупиц памяти принадлежавшего Кзанолу-Гринбергу. А как тяжело было общаться с Кзанолом, глядя в свое собственное лицо!

Но у него не было выбора.

Самое примечательное — у него получалось. Он противостоял взрослому тринту на его собственной территории. Он постепенно заставил Кзанола воспринимать его как сознание другого тринта, хотя бы и птавва. Кзанол все еще мог убить его; он хотел бы, чтобы тринт больше внимания обратил на дезинтегратор. Но пока что он справлялся неплохо. И был этим горд, что тоже к лучшему. Самооценка Кзанола-Гринберга до того была очень низкой.

Срочных дел больше не было, и Кзанол-Гринберг решил, что лучше какое-то время держаться от Кзанола подальше.

Прежде всего Кзанол просветил корабль Кзанола-Гринберга. Когда это не помогло, он снова взял контроль над Мэсни и велел поискать следы выхлопа, проверяя предположение, что раб с защитой каким-то образом протащил скафандр на борт и выключил стазисное поле. Он ничего не нашел.

Но этот второй был так уверен в себе! Почему, если он не стал обладателем скафандра?

Они снова обследовали Тритон. Кзанол-Гринберг видел, как по ходу поисков растет неуверенность Кзанола. Скафандра не было на Нептуне, не было на обеих лунах, уж точно не было на втором корабле, и на орбите он тоже не мог оставаться так долго. Где же он?

Двигатель отключился. Кзанол повернулся к своему мучителю, у которого внезапно возникло ощущение, что его мозг пытаются расплющить. Кзанол вложил в свое обращение все: вопли, чувства, бормотания, приказы, гнев, откровенную ненависть и вопрос, вопрос, вопрос. Пилот застонал и прикрыл голову руками. Второй пилот завизжала, вскочила и умерла с пеной на губах. Она так и осталась за карточным столом, удерживаемая от парения магнитными сандалиями. Кзанол-Гринберг в упор смотрел на тринта, как смотрел бы на торнадо.

Ментальный ураган утих.

— Где он? — спросил Кзанол.

— Давай заключим сделку.

Кзанол-Гринберг говорил громко, чтобы пилот мог слышать. Краем глаза он заметил, что до тринта дошла его идея: пилот покинул рубку управления, чтобы занять место второго пилота в качестве переводчика.

Кзанол вытащил вариабельный нож. На дезинтегратор он не обращал ни малейшего внимания. Возможно, вообще не думал о нем как об оружии. Никто не применит оружие против тринта, за исключением другого тринта. Он выдвинул вариабельный нож на восемь футов и приготовился взмахом тонкого до невидимости лезвия разрубить тело мятежного раба.

— Я вызываю тебя, — сказал Кзанол-Гринберг, даже не позаботившись поднять дезинтегратор.

Убирайся, — приказал Кзанол пилоту.

Кзанол-Гринберг с трудом удержался от крика. Он выиграл! Рабы не могут присутствовать при поединке или ссоре тринтов.

Пилот медленно прошел к воздушному шлюзу. Слишком медленно. Либо при поединке сознаний что-то перегорело в области его мозга, управляющее движениями, либо раб не хотел уходить. Кзанол усилил давление.

Хорошо, но побыстрее.

Прежде чем уйти, пилот быстро облачился в скафандр. Семейство Ракарлив никогда не обращалось с рабами плохо…

Дверь шлюза захлопнулась.

— О чем договоримся? — спросил Кзанол.

И понял ответ. Испытывая отвращение к себе, сказал:

— Нам придется включить радио. А, вот оно.

Он приблизил лицо к стене, чтобы пара пищевых усиков попала в углубление и переключила тумблер. Теперь пилот мог слышать речь Кзанола-Гринберга через рацию в своем скафандре.

Оба так и не сообразили, что ходят вокруг да около. Раб не мог присутствовать лично — и все.

— Повторяю, — сказал Кзанол. — О чем договоримся?

— Я хочу партнерскую долю в управлении Землей. Наше соглашение не потеряет силу, если мы обнаружим другие… э-э… существа, подобные тебе, или их правительство. Половину тебе, половину мне и полную помощь с твоей стороны для изготовления моего усилителя. Первый шлем ты лучше возьми себе; он может не подойти к моему мозгу. Я хочу, чтобы ты поклялся… Подожди, я не могу это произнести.

Кзанол-Гринберг взял бланк для игры в бридж и написал точками и завитушками сверхречи пртуувл:

— Поклянись этой клятвой, что будешь защищать мою половину собственности всеми силами и что никогда сознательно не поставишь под угрозу мою жизнь или здоровье, если я доставлю тебя туда, где ты сможешь найти второй скафандр. Поклянись также, что мы вынудим людей изготовить для меня второй усилитель, как только вернемся.

Кзанол размышлял целую минуту. Его ментальный щит был прочен, как дверь лунной базы, но Кзанол-Гринберг мог достаточно хорошо угадывать его мысли. Он медлил для большего эффекта. Разумеется, он решил поклясться, ибо клятва пртуувл действительна только между тринтом и тринтом. Кзанолу достаточно посчитать его рабом…

— Хорошо, — сказал Кзанол и дал клятву пртуувл, не пропустив ни одного слога.