Избранные произведения. Том I

Она без удовольствия дождалась вечера, когда ей пришлось разделить с Идайзи ужин: ей не хотелось даже пробовать его. По крайней мере, они не сидели за одним столом, и их разделяла почти вся ширина комнаты. Оказалось, что обитатели поместья придерживались старого египетского обычая, по которому блюда подавались на маленькие отдельные столики, и рядом с каждым стоял стул. Талахасси, Херихор, Джейта и Идайзи располагались в одном конце комнаты, в то время как домочадцы достаточно высокого ранга находились несколько поодаль. Среди них велась непринужденная, негромкая беседа, хотя в ней не участвовала горбатая фигура у противоположной двери — старуха, сопровождавшая Идайзи. Однако среди высших царило полное молчание, будто каждый был целиком занят исключительно своими собственными мыслями.

Раз или два Талахасси вздрогнула от ощущения, что за ней кто-то наблюдает. Она увидела, что Джейта взволнованно взглянула через ее плечо на расписанную стену позади них.

Уловила ли жрица также это ощущение, что что-то парило над ними? Девушка страстно желала поскорее закончить с едой, когда Идайзи будет вынуждена уйти, так что она смогла бы поделиться с Дочерью Эпидемека своим странным ощущением рядом с бассейном.

Однако Идайзи пока не выражала никакого желания уходить. Она покончила с едой. Сразу же одна из служанок, стоявшая у стены наготове, чтобы прислуживать, подскочила с резным ларчиком, из которого принцесса выбрала тонкую коричневую палочку и поднесла ее к губам, ожидая, пока служанка поднесет к ее кончику огонек. Из палочки очень тонкими колечками поднялся дым, когда Идайзи глубоко затянулась, так, что вспыхнуло крошечное пятнышко пламени.

— Весьма прискорбно, что ты, последовавшая Высшим Путем, Великая Леди, — сказала она, — лишена многих наслаждений жизни. Эти палочки приятных грез лучше всего успокаивают нервы.

Завиток дыма поплыл по направлению к Талахасси. Запах его был тошнотворно-сладким, и она не задумываясь отогнала его.

— Леди, — раздался голос Джейты, — это дом для тех, кто следует Высшим Путем. Таких…

— Нельзя осквернять моей палочкой грез? — Идайзи рассмеялась. — Я принимаю выговор. — Она ткнула пылающим кончиком в остатки вина в своем кубке. — Прости меня, Дочь Эпидемека. Мы во внешнем мире не так сдержанны в своей жизни. Древние пути, — она кокетливо пожала плечами, — они сковывают человека, а это так излишне.

Ибо многое может быть познано через открытые волю и разум.

Она вела себя вызывающе, намеренно поступая так, поняла Талахасси. Но почему Идайзи чувствовала себя такой независимой, чтобы говорить подобным образом — здесь?

Херихор поставил свой кубок, его глаза впились в Идайзи с таким же целеустремленным напряженным вниманием, какое было — в прошлом — у Джейсона, когда он обдумывал какую-нибудь проблему. Талахасси была уверена, что он, как и она, теперь встревожен опасностью, исходящей от Идайзи, и истинной целью ее прихода сюда.

Идайзи, казалось, смогла прочитать эту мысль. Ее ленивая улыбка исчезла. Теперь она слегка подалась вперед на своем стуле.

— Великая Леди, есть дело, которое должно быть обговорено. Однако неофициально… — И ее взгляд переместился к людям в другой части комнаты.

— Так мы и предполагали, — ответила Талахасси. — Тогда пойдемте к бассейну.

Херихор почти тотчас же встал у нее сбоку, протянув руку так, чтобы она смогла достать пальцами до его запястья.

Когда она встала, Талахасси кивнула Джейте, но не сделала подобной любезности по отношению к Идайзи. Чем скорее эта женщина выплюнет какой бы то ни было яд, который принесла сюда, тем лучше. Так как память Ашаки очень ясно подсказывала, чего можно ожидать от Идайзи.

Когда Талахасси и Херихор подошли к двери, там уже находилась полковник Намлия. И Талахасси распорядилась:

— Мы поговорим конфиденциально… у бассейна. Присмотри, чтобы нам не мешали.

— На моей голове есть это. — Полковник подняла руку, чтобы коснуться эмблемы льва в передней части ее льняного головного убора в виде сфинкса.

Две ее амазонки, повинуясь поданному знаку, пододвинули другую скамейку поближе к той, где Талахасси отдыхала раньше. Затем они заняли свои посты на значительном отдалении вне пределов слышимости, повернувшись спинами к сидевшим здесь: Талахасси между Херихором и Джей-той, Идайзи на меньшей скамье, перед троими, лица которых выражали, это она должна была видеть, открытую враждебность к ней.

— Ты хотела говорить, говори, — сказала Талахасси.

— Принцесса, жрица, главнокомандующий, — Идайзи медленно переводила взгляд с одного лица на другое, — и все так остерегаются одной безоружной женщины — меня. Ты предполагаешь, что у меня есть качества, которыми я не обладаю, Великая Леди.

— В таком случае будь довольна, что не обладаешь, поскольку гнев Рода — не такое легкое действие, чтобы встретиться с ним. — Это слова пришли из памяти Ашаки. До сих пор Идайзи все улыбалась, а теперь она рассмеялась, негромко и мелодично.