Избранные произведения. Том I

Боже, минхеер Линдерс, этот высокий улыбчивый человек, имевший обыкновение зазывать деревенских ребятишек совершить набег на его вишни, ходивший, прихрамывая, с тростью вниз по дороге на вечернюю партию в шахматы с отцом Ритмеестром, не мог жить отдельно от своего дома, который он так глубоко любил. Но это была правда — минхеер Линдерс больше не жилец на этом свете.

Человек за столом наблюдал за ним и кивнул, как будто Лоренс удачно ответил на какой-то трудный вопрос.

— Это заставляет вас осознать произошедшие перемены? Таких там ещё несколько.

— Отец Ритмеестр?

— Его вы тоже не найдёте. Церковь не питает симпатий к этому новому положению дел. Я уверен, что и само здание однажды ночью неожиданно сгорело. Предполагалось, что там временно разместили какие-то военные припасы. Несомненно, один из часовых закурил в нарушение приказа.

— Какая неудача! — Лоренс улыбнулся.

— Да, это доставило властям массу хлопот. Привело к некоторым арестам. Но позднее состоялась небольшая операция по освобождению заключённых, так что равновесие вновь было нарушено. Поговаривают о смещении гестаповского начальника. Но он, видимо, имеет весомые контраргументы. Это усилило его неугомонность до раздражающего уровня. И у нас появились некоторые проблемы, — он говорил теперь с почти игривой интонацией.

— А теперь, впридачу, появился ещё и я, — не удержался Лоренс.

— Вы необычайно проницательный юноша, настолько, что когда я попрошу вас начисто забыть об этой встрече, то буду знать, что так и произойдёт. А теперь, — он взглянул на часы, — ваши тридцать минут истекли. Полагайтесь на свою голову, а не на сердце, тогда, возможно, сможете выкарабкаться. До свидания.

Вот так человек, имени которого он никогда не узнал, в конечном итоге отделался от него. Но в кармане пальто остались билеты до Галифакса и перспектива дальнейшей транспортировки за его пределы. У Лоренса было ещё одно поручение в Нью-Йорке и, покинув офис «Грауфорда и Сына», он быстро нашёл нужное ему место на противоположной стороне улицы.

— Меня зовут ван Норрис, — сказал он сутулому человеку, сгорбившемуся за низкой стойкой. — Надеюсь, вы закончили работу, о которой мы договаривались.

Человек выкрутил ювелирную лупу, ввинченную в его глазницу.

— Да, всё готово, сэр.

Он неторопливо развернул на стойке квадрат чёрного бархата, из которого извлёк что-то мерцающее, что должно было быть установлено с великой тщательностью, и спросил, прежде чем отступил назад и предложил Лоренсу взглянуть.

— Чей он, сэр?

— Мой, — Лоренс в нетерпении барабанил пальцами по краю стойки. Если бы у него у самого были необходимые инструменты и материалы, он бы никогда не послал это в столь сомнительную контору.

— Это правда? — ювелир удивлённо взглянул на него. — Но это работа опытного мастера. Я уверен, вы найдёте законченную вещь соответствующей вашим условиям.

Он наконец отошёл в сторону и позволил Лоренсу увидеть, на что похож плод его воображения, воплощённый в подходящий металл и камни.

Пухлый Ганеша, отражая свет серебром своего округлого брюшка, — никогда не предусматривалось, чтобы слоноголовый божок имел голодный и худой вид, — ухмылялся своему заказчику. В щедрых ладонях каждой из своих распростёртых рук он держал по одному рубину из ручья в джунглях. В Ганеше, предлагающем удачу и богатство всему миру, чувствовался некий лукавый юмор, как того пожелал Лоренс. И впервые нынешний глава Дома Норрисов познал удовлетворение, приносимое созиданием. Это было именно то, на что он надеялся.

— Жаль, что камни такие дешёвые, — прокомментировал мастер.

— Они имеют присущую только им цену, — возразил Лоренс. — Но я должен сделать комплимент, минхеер, вашему мастерству!

— Мне понравился этот заказ. Здесь есть радость, жизнь, возможно, озорство. Это было удовольствием, принести в жизнь вашего бога. Всего лишь однажды видел я подобную разработку. Это было кольцо, принесённое мне несколько недель назад для ремонта. Возможно, вы, согласитесь взглянуть. Я срисовал его, чтобы внимательно изучить на досуге.

Он отыскал толстый конверт и вытащил оттуда одну бумагу с карандашным наброском. Он был весьма необычным. Изображал паука, ожидающего в паутине прилёта мухи, осторожно севшей на край.

— Это красное золото, а паук — эмаль в старинном стиле, красная, тогда как муха сине-зелёная. Я сначала решил, что оно с востока, но владелец заверил, что оно сделано в Голландии в Доме Норрисов. Вас ведь тоже зовут Норрис. Возможно, что вы видели это кольцо и раньше.

— Видел, — Лоренс прослеживал линии на грязном листке. — Я видел, как его изготавливали. Но это кольцо… Вы сказали, что оно было здесь, в Нью-Йорке, всего несколько недель назад?

— Да, сэр. Владелец решил, что маленькая мушка сломалась.

— Я только сегодня узнал, что человек, для которого оно было сделано, мёртв, расстрелян, как заложник. Оно предназначалось для особого подарка и не могло быть передано кому-нибудь ещё…

— Если человек, для которого оно сделано, мёртв, значит, кольцо у кого-то ещё. Возможно, у грабителя, например.

— А как имя человека, который его принёс?