Избранные произведения. Том I

— Знаете, это будет стоить дороже, — набравшись решимости, сказал Сергей, поскольку на хороший подарок супруге требовались дополнительные средства.

— Я вас понимаю, Сергей Викторович, — сказала Эльза и добавила триста долларов. — Этого достаточно?

— Достаточно, — сказал Сергей. — Давайте приступать.

Он уже прикинул, что если не смотреть этой Фосген-Мешковиц налицо, то что-то сделать можно и продержаться пятнадцать минут — тоже можно.

— Вот и отлично. Тогда я задам вам первый вопрос. — Фосген совершенно неожиданно сунула в лицо Тютюнину длинный микрофон. — Скажите, с чего вы начинали ваш бизнес и как вам удалось так долго оставаться в тени?

С минуту Серёга молчал, преодолевая шок. До него с трудом доходило, что он может получить такую кучу денег практически дуриком.

— Все начиналось с того, что мы с Лехой… с Алексеем Михайловичем начали собирать алюминиевые банки. Прямо на стадионе «Локомотив», где теперь — между воротами, построили дом.

— Понятно. А как вы познакомились с вашим деловым партнёром Алексеем Окуркиным? Где это произошло?

— В ПТУ вместе учились.

— В ПТУ? А что это такое?

— Это… это учебное заведение такое. Специальное.

— Так-так, кажется, я начинаю понимать. Видимо, вы имеете какое-то отношение и к спецслужбам?

— Я?

Серёга задумался, не зная, что сказать. С одной стороны, он ни к чему такому не относился, а с другой, водил знакомство с Кузьмичом, на котором клейма уже ставить было негде.

— Я имею отдалённое отношение, — вывернулся Сергей.

— Ага, кое-что вы недоговариваете, однако я не дура — сама пойму, — Фосген поправила отклеившуюся ресницу и, виновато улыбнувшись, спросила:

— Я могу закурить?

— Курите, — согласился Сергей, решив, что за такие деньги ограничивать эту женщину было бы нечестно.

— Как вам пришло в голову прятаться в спальном районе, в обычной, извините, квартире? Ведь это, согласитесь, весьма остроумно… Пока ваших, извините за выражение, коллег валили, заказывали и мочили, вы тихо и мирно жили в этой конуре и, словно швейцарский гном, складывали свои золотые горы. Кто придумал этот остроумный ход?

— Вообще-то жена. Эту квартирку нам за хрущобу поменяли, когда дом сносили. А хрущобу жене на работе дали.

— Понятно. — Фосген-Мешковиц прикурила от зажигалки тонкую сигаретку, что-то поправила в кофре и продолжила:

— Случалось ли вам, Сергей Викторович, корректировать политику правительства, если она не соответствовала вашим интересам?

— Нет, этого я не делал, — честно признался Тютюнин. На что Фосген хрипло рассмеялась и погрозила Серёге жёлтым от табака пальцем:

— Позвольте вам не поверить, Сергей Викторович, с вашим-то влиянием… Неужели даже в Государственную думу ни разу не заходили?

— Ну, было разок.

— Так уж и разок? — снова не поверила Фосген.

— Да, один раз, зато с Лешкой, ну, то есть с Алексеем Михайловичем.

— Кого же вы там подкармливаете, какую фракцию?

— Никого.

— Ну кто вас там принимал, Зюганов, Жириновский, Явлинский?

— Нас никто не принимал. Мы с Алексеем Михайловичем незаметно прошли по коридорам… потом покушали в буфете и тихо ушли. Не хотели привлекать к себе внимание.

— Так! — произнесла Фосген, перекидывая бычок с одной стороны рта в другую. — Выходит, вы наблюдали за всеми фракциями?

— Ну наверное. — Тютюнин пожал плечами, не представляя себе, какие выводы делает Эльза.

А у Фосген между тем на щеках уже проступил лихорадочный румянец, она нервно сжевала оставшийся окурок. Затем судорожно выдернула из пачки сразу две сигареты и, мастерски прикурив их, выпустила к потолку струю непроницаемого дыма.

— Уф, как же вы меня удивили, — призналась Фосген. — Я ожидала чего-то подобного, но чтобы та-ко-е! — Эльза развела руками, причём в каждой было по сигарете.

— А чего та-ко-е? — Сергей невольно повторил её интонации.

— Ну вы же режиссёр всей думской и законодательной работы! Вы скромно ходите по её коридорам и смотрите, как народные избранники — а для вас они рабы на плантации — делают своё дело за миску гороховой баланды!

Тютюнин вспомнил упитанные лица народных избранников и отрицательно покачал головой:

— Нет, они живут хорошо.

— Ну, это я аллегорически, — пояснила Эльза, вытирая со лба холодный пот познания.

Внезапно до неё дошло, что если все это она выдаст редактору газеты, а он поставит материал на первую полосу, то Сергей Викторович Тютюнин может запросто списать её. Списать за разглашение собственных страшных тайн.

После такой догадки Эльза Фосген-Мешковиц посмотрела на простоватое лицо собеседника совершенно по-иному. Теперь за кажущейся простотой и невыразительностью она видела скрытые возможности серого кардинала.

— А… а вы меня не убьёте? неожиданно спросила Эльза жалобным голоском.

— Чего ради? — не понял Сергей.

— А… можно позвать вашу жену? — попросила Фосген, надеясь, что в присутствии супруги Сергей Викторович не начнёт лупить её по голове чугунным утюгом отечественного производства.

— Люба! Люба-а-а! — крикнул Сергей. Из спальни показалась сонная физиономия супруги.

— Ой, извините, — смутилась она. — А я чего-то свалилась да и уснула… Может, вам чайку?