Избранные произведения. Том I

Он снова остановился, чтобы выпить воды — там, где у дороги возвышалось обнажение серых скал и в тени искривленных черных кипарисов, укоренившихся в расщелинах, зеленел низкорослый кустарник, усыпанный темно-красными ягодами; феи называли эти кусты «загадочником» и делали вино из сока его ягод. Шимрод протянул было руку, чтобы сорвать ягоду, но, заметив краем глаза порхающий край полупрозрачной ткани, не осмелился трогать имущество эльфов и отвернулся — за что был наказан градом ягод, посыпавшихся на спину. Волшебник проигнорировал эту дерзость, а также последовавшие за ней издевательские трели и хихиканье.

Солнце уже низко опустилось, и Шимрод оказался в стране пологих каменистых холмов и разбросанных скал, где росли деревья с искореженными сучковатыми стволами; солнечный свет, казалось, приобрел оттенок разбавленной крови, а тени стали размытыми иссиня-черными мазками. Ничто не шевелилось, даже листья не дрожали; эта странная местность была несомненно опасна, и ее следовало миновать до наступления темноты — Шимрод ускорил шаги и почти побежал по воздуху на север в сапогах-скороходах.

Солнце скрылось за горизонтом; небо раскрасилось скорбными цветами. Шимрод взобрался на плоскую каменистую гряду, достал из сумы маленький ларец и положил его на землю. Ларец стал расширяться и расти, превратившись в хижину. Шимрод зашел в хижину, закрыл за собой дверь на засов, подкрепился провизией из кладовки, улегся на кушетку и заснул. Посреди ночи он проснулся, встал и полчаса наблюдал в окно за процессиями красноватых и голубых огоньков, мерцавших над лесной подстилкой, после чего снова прилег.

Еще через час его покой нарушило осторожное скребущее шуршание то ли пальцев, то ли когтей — сначала вдоль стены, потом у двери; кто-то проверил надежность засова, после чего попробовал открыть створку окна. С глухим стуком, заставившим вздрогнуть всю хижину, незваный ночной гость вскочил на крышу.

Шимрод зажег светильник, вынул шпагу из ножен и приготовился.

Прошло несколько секунд.

Из дымовой трубы вниз протянулась длинная рука цвета влажной замазки. Пальцы с подушечками на концах, как у лягушки, ощупывали воздух в поиске опоры. Размахнувшись, Шимрод перерубил шпагой кисть этой руки. Из обрубка стала сочиться вязкая зеленовато-черная кровь; с крыши послышался унылый мучительный стон. Существо свалилось на землю, после чего снова наступила тишина.

Шимрод изучил отсеченную конечность. На четырех пальцах сверкали кольца, причем особого внимания заслуживало массивное серебряное кольцо на большом пальце, со вставленным в серебро куском бирюзы, обработанным в виде неограненного кристалла. На камне можно было различить кольцевую надпись, вырезанную непонятными Шимроду символами. Талисман? Какова бы ни была природа этой надписи, камень не смог защитить владельца этой руки.

Отрубив пальцы, Шимрод снял кольца, хорошенько их промыл, засунул в поясную сумку и снова улегся спать.

Утром Шимрод превратил хижину в переносной ларец и возобновил полет над тропой, через некоторое время оборвавшейся на крутом берегу реки Твай. Шимрод перескочил реку одним прыжком. Тропа продолжалась вдоль другого берега. Река время от времени растекалась, образуя мирные запруды, окаймленные смотрящимися в зеркальную воду ивами и тростником. Затем река повернула на юг, а тропа — опять на север.

Примерно в два часа пополудни Шимрод прибыл к отмеченному железным колом перекрестку Твиттена. Неподалеку находилось длинное приземистое строение из неотесанных бревен — постоялый двор «Смеющееся Солнце и плачущая Луна» с вывеской у входа в таверну, изображавшей соответствующие светила.

Открыв тяжелую дощатую дверь, скрепленную чугунными скобами, Шимрод увидел слева столы со скамьями, а справа — прилавок. За прилавком корпел над какими-то записями высокий белокурый молодой человек с продолговатой физиономией и отливавшими серебром глазами; Шимрод сразу почувствовал, что в жилах этого юнца течет не только человеческая кровь.

Когда Шимрод приблизился к прилавку, молодой человек отвлекся от своих занятий и приветствовал его легким поклоном: «Чем могу служить?»

«Я хотел бы снять комнату — если у вас есть свободное помещение».

«Насколько я знаю, в связи с ярмаркой свободных мест не осталось. Но лучше спросить у Посоха — он тут хозяин, я только прислуживаю в трактире».

«Тогда, будьте любезны, позовите Посоха».

За спиной Шимрода раздался голос: «Кто здесь поминает Посоха?»

Из кухни появился широкоплечий коротконогий субъект, по-видимому полностью лишенный шеи. Его большую круглую голову увенчивала густая шевелюра, расцветкой и растрепанностью напоминавшая старую соломенную крышу; опять же, золотистые глаза и остроконечные уши свидетельствовали о получеловеческом происхождении.

«Я позволил себе такую смелость, — вежливо ответил Шимрод. — Я рассчитывал, что вы могли бы предоставить мне кров и пищу, но мне уже объяснили, что все подходящие помещения, скорее всего, заняты».