Избранные произведения. Том II

— Если Маркиза должна быть готова, значит, прилетит корабль из Галактического центра, — сказал ползун.

— Эй! — услышали мы голос возницы. — Помолчите. Скоро пункт проверки.

Трясти стало не меньше, но иначе. В щель были видны округлые булыжники — фургон выехал на мостовую. Послышались неотчетливые голоса. Возница прикрикнул на лошадей, я представил, как он натягивает вожжи. Я люблю лошадей — в шкале гладиаторов я надеялся стать хорошим рыцарем и получить коня, а до того всегда вызывался поработать на конюшне, убирать за лошадьми, чистить их, кормить. И лошади ко мне хорошо относились — лошади чувствуют людей.

Фургон остановился.

— Что везешь? — услышал я грубый голос.

— Смотрите.

Фургон чуть качнулся. Я догадался, что возница соскочил с козел. Прямо над нами ржаво заскрипели петли — раскрылись дверцы в фургон.

Фургон снова закачался. Над моей головой доски чуть прогибались — там ходил человек, который двигал ящики, рылся в картофеле, расшвыривал кочаны капусты…

— Вы там поосторожнее, — сказал возница, стоявший за фургоном, — мне все в магазин сдавать.

— Ты только поговори у меня! — пригрозил грубый голос.

Но, видно, осмотр его удовлетворил. Он вылез из фургона.

— Два кочана — много, — сказал возница. — Вы один кочан возьмите.

— Не разговаривать! — рассердился обладатель грубого голоса. — А ну, поехал! Умные все стали — кочан не возьми, тыкву не бери, картошку не трожь. А у меня трое! Чем кормить будешь!

— Все, — сказал возница. — Успокоились. Разошлись.

Я почувствовал, как он лезет на козлы.

— Ннно! — прикрикнул он на лошадей.

Фургон покатился по булыжной мостовой.

— Вот здорово, — сказал Сенечка, — а то у меня нос зачесался, чтобы чихнуть.

— Теперь чихай, — сказал я. — Теперь можно.

— А теперь не хочется, — сказал Арсений.

Мы ехали еще полчаса. Фургон поднялся в горку, потом резво покатился вниз, и возница осаживал лошадей. Булыжник сменился брусчаткой, и стало меньше трясти. Порой слышались голоса, звук колес встречных экипажей. Наконец фургон свернул с большой улицы на узкую, немощеную. Он развернулся и чуть подал назад. В ящике стало темнее.

Фургон окончательно остановился, возница соскочил с облучка и распахнул двери фургона, потом — крышку ящика.

Помогая друг другу, мы с трудом выползли наружу.

Ползун был резвее прочих и первым вывалился на землю. Возница, видно, забыл, как выглядит один из пассажиров, отшатнулся и выругался.

— Такой большой, а боится, — сказал с осуждением Сеня, который забыл, как боялся ползуна.

Фургон стоял задом к открытым дверям склада или сарая.

— А теперь отдыхайте, — сказал возница.

Он с облегчением улыбнулся.

— Я боялся, — сказал он, — что кто-то из вас чихнет или зашевелится. На заставе они лютые — если хоть какое подозрение, стреляют без сомнения. У нас некоторые погибли.

— Кто погиб? — спросил я.

— Кто контрабандой балуется.

Возница вытащил из кармана пригоршню монет и банкнот.

— Это вам, — сказал он. — Если проголодаетесь, можете погулять по городу. Тут, на улице Белых роз, есть кафе, недорогое, а кормят вкусно. Так что пообедайте.

— Как так пообедайте? — удивилась Ирка. — А это не опасно?

— Все, — улыбнулся возница. — Мы же контроль проехали. А теперь мы в Счастливом городе. Здесь всем все до лампочки, поняла?

— Нет, не поняла. Мы, наверное, лучше до вечера посидим в складе.

— Как хотите, — сказал возница, — я вам не нянька. Только как стемнеет — чтобы быть здесь. За вами придут и покажут место, где в пункт проникнуть. Только я очень сомневаюсь.

С этими словами он ушел, оставив нас одних.

Склад был пуст, видно, в нем давно не было никаких товаров — в углах шуршали крысы, углы и потолок были затянуты паутиной.

Уходя, возница прикрыл большую тяжелую дверь склада. Было слышно, как постукивают колеса уезжавшего фургона.

— Мы пробудем здесь до темноты, — сказала Ирка, которая была в нашей компании главной. — За ночь нам надо будет проникнуть в башню Наблюдений.

— Куда? — громко спросил из дальнего угла Сенечка — он уже вынюхивал, высматривал что-нибудь съестное. Он был всегда голоден. Впрочем, сейчас голод ему не угрожал — у нас был с собой целый мешок с едой.

— Помнишь овал на плане? — спросила Ирка, но не Сенечку, а меня. — Это и есть башня. С ее вершины спонсоры и инспектора, а то и туристы с других планет могут наблюдать естественную жизнь типичного земного города. Туда нам и надо попасть.

— Значит, они не в сам город прилетают?

— Ни в коем случае! — сказала Ирка. — Господа спонсоры и их гости твердо придерживаются принципа невмешательства. Каждая отсталая цивилизация должна развиваться своим естественным путем. Ей можно помогать ускоряться в развитии, но ни в коем случае не мешать, не эксплуатировать ее планету — Галактическое содружество создано для благородных целей.

— А как же они смотрят? — спросил я.

— Скоро увидишь, — сказала Ирка.

— Она сама не знает, — заявил Сенечка.

Он подошел к тяжелой двери и выглянул в щель.

— Здесь никого нет, — сказал он. — Можно я погуляю?

— Подожди, — сказала Ирка. — Пока нельзя.

Но Сенечка, разумеется, не услышал ответа и скользнул в щель.

Она подбежала к двери и стала смотреть наружу.