Избранные произведения. Том II

Вертолет, на котором прилетели к фабрике братья-сыщики, сел за оградой у самых ворот.

Сыщики и три спецназовца-омоновца подошли к воротам, и Борис Хват показал дежурившему у ворот роботу свое удостоверение.

Но робот не умел читать.

Он крикнул:

— Стой! Назад! Стреляю!

— Это еще что за разговорчики? — спросил Борис Хват и двинулся вперед.

Хорошо еще, что его успел прикрыть своим крепким, запрятанным в бронежилет телом один из омоновцев.

Завязался бой.

Прибежали другие роботы. Но, конечно же, с омоновцами-спецназовцами они не смогли справиться. И через десять минут сыщики Хваты ступили на территорию фабрики игрушек.

Пилот Коллинз вбежал в подземелья фабрики. Он поглядывал на локатор. Огонек горел все ярче. На пути ему встретился еще один робот, но Коллинз смел его с пути ударом кулака.

Когда Георгий Георгиевич вошел к себе в кабинет, все телефоны на столе верещали.

Он поднял первую трубку. Там прокричали:

— Первый пост у ворот! Мы подверглись нападению омона-спецназа, есть погибшие. Дайте инструкции.

Георгий Георгиевич насторожился.

— Сопротивляйтесь! — приказал он.

Затем схватил другую трубку.

Голос в ней произнес:

— Говорит пульт управления. По показаниям приборов, в трубе произошел засор.

— Как так засор? — удивился Георгий Георгиевич. — У трубы диаметр пять метров! Не порите чушь!

— Вода в трубе поднимается, — произнес голос робота. — Закройте клапаны, она может прорваться в помещения фабрики.

— Он сошел с ума! — крикнул Георгий Георгиевич, бросил трубку, но потом одумался и велел Каину: — А ну, одна нога здесь, другая там! Проверь у трубы — что там творится?

Каин побежал к трубе. Хотя он еще не очень испугался.

Георгий Георгиевич пригласил остальных к столу, где стояли бокалы с шампанским, водка в рюмках и много контрабандной красной икры и лососины.

— Кушайте, — говорил он, — все бесплатно досталось! В Москве безумных денег стоит.

Каин шел по коридору к пульту управления, но потом не удержался и быстренько сбежал по узкой лестнице вниз, к камере, где были заперты пленники.

Мог бы и не заходить, тем более что ему было велено заняться совсем другим делом.

Но заточенные в камере были его собственными жертвами, и ему важно было сказать им самые последние слова, чтобы перед смертью у них мурашки побежали по коже.

Сначала Каин заглянул в «глазок».

Возле двери никого — значит, нечего опасаться засады.

Он приоткрыл дверь.

Испуганно обернулась Аглая Тихоновна. Она держала на ладонях Севу, шпиончика, — ну ровно мышонка! А в сторонке сидел голый гном, который при виде Каина кинулся к нему с воплем:

— Это недоразумение! Выпустите меня! Я буду вам верно служить!

Он пытался поцеловать сапоги Каина.

— Я вам доложу, о чем они без вас говорили!

Каин засмеялся. Когда он смеялся, его лицо оставалось неподвижным, будто бумажная маска.

— Не нужны мне твои услуги, — сказал он. — Ничего мне не нужно. Вон смотрите на ту решетку под потолком. Как польется оттуда водичка, считайте, что вам осталось жить две минуты. Это отводка от большой трубы. Поняли?

И ему стало так смешно, что он изо всех сил ударил ногой в живот гнома Юхана, тот взвизгнул и откатился в угол.

— Прощайте, дурачье! — сказал Каин и захлопнул дверь.

Задвинул засов.

И, не оборачиваясь, пошел по коридору на пульт управления, чтобы поглядеть, что там произошло с мертвой водой, почему мог появиться засор.

А в камере, как бы в ответ на слова Каина, сквозь решетку в стене полилась вода. Маленьким тонким ручейком, еле-еле, вернее, сначала еле-еле, по каплям, а потом с каждой секундой этот ручеек увеличивался, и вот он уже достиг пола.

— Это мертвая вода! — завопил гном. — Я знаю! Я нюхал, когда у троллей в клетке сидел. Спасите!

Аглая Тихоновна прижала Севу к груди и стала отступать от лужицы, которая разливалась у стены.

— Разве ты не видишь! — кричал на нее гном Юхан. — Я же босой! Вы в туфлях, вам хоть бы что, а я босой, я скоро, я раньше вас помру! Отдай мне свои туфли, слышишь, а то я отниму! Ты не смеешь дать мне погибнуть! Я же маленький! Я жить хочу.

— Не волнуйся, не волнуйся, — успокаивала его Аглая Тихоновна. — Я тебе помогу.

Она сунула Севу за пазуху, а гнома подняла на руки, и он сел ей на плечи, оседлав ее, как всадник.

— Правильно! — закричал он. — Молодец, старуха! А теперь стучи в дверь. Они же должны открыть!

Сева ненавидел его и думал: «Если когда-нибудь мы встретимся и будем хотя бы одного роста, я тебя так изобью, что ты до конца жизни запомнишь».

Аглая Тихоновна, покачиваясь под тяжестью гнома, принялась молотить мягкими слабыми кулачками в дверь.

— Ногой! — кричал гном. — Ногой бей!

Он и сам ударял по двери и даже порой царапал дверь.

— Ой, — произнесла Аглая Тихоновна и пошатнулась.

— Ты что, не видишь, что в воду наступаешь! — злился гном. — Отойди от воды! Ну что за дура!

Сева почувствовал, как Аглая Тихоновна со стоном опускается…

Все.

И в этот момент — ну прямо как в кино! — раздался скрежет засова.

И дверь распахнулась.

Аглая Тихоновна упала головой наружу.

Гном соскочил с нее и закричал:

— Спасайте нас! Тащите из камеры! Да скорей же!

Сева тоже выбрался на волю.