Избранные произведения. Том II

Мы поднялись на верх отсека и распластались прямо над дверьми — Жозе с одной стороны, я с другой. Одновременно мы размахнулись нашими топориками и начали бить по толстым стеклам. В принципе они были противоударными, но вряд ли способными противостоять таким ударам. С моей стороны довольно значительный кусок стекла треснул и вывалился внутрь.

Самое легкое мы уже проделали. Теперь же нам предстояла задача потруднее: спуститься вниз и просунуть руку в проделанную дыру, чтобы запустить механизм, открывающий двери.

Я проскользнул к краю отсека и начал спускаться по металлической лестнице, располагавшейся рядом с дверью. В это же мгновение Джо и провалился вниз. Пока что нам ничего не угрожало — металлические стены отсека защищали нас. Чтобы выстрелить, Джо должен был высунуть ружье в отверстие в стекле с обеих сторон, чего он, естественно, сделать не мог. Так что ему оставалось лишь сидеть внутри кабины и ждать, когда же наконец появится чья-либо рука — моя или Жозе. В конце концов время работало на него.

Длинный состав мчался во все более сгущающейся темноте. Колеса скрипели, издавая при этом пронзительный скрежещущий металлический звук. Совершая поворот мимо круто вздымающихся холмов, локомотив стонал и вздрагивал, раскачиваясь. Я уже начал злиться на себя за то, что решился на этот отчаянный бросок, но тут раздался выстрел. Объяснение ему было одно: Жозе первым бросился на приступ.

Удвоив усилия, я достиг отверстия в стекле и просунул внутрь руку, надеясь, что в это время ружье Фрэнка по-прежнему направлено не в мою сторону.

Тут мне на помощь пришло отменное знание систем локомотива. Я знал, как пользоваться системой открывания дверей, и быстрым движением пальцев открыл ее. После чего отдернул руку.

Как раз над тем местом, где находилась моя рука, появилось маленькое отверстие — и тут же раздался еще один выстрел.

Я торопливо изо всей силы толкнул дверь. Она с грохотом рухнула. И передо мной оказался Фрэнк, в упор наставивший ствол винтовки мне в грудь.

Я буквально вдавился спиной в стену отсека, но тут же понял тщетность своей попытки и ударил его топориком. Фрэнк слегка отпрянул назад, и удар мой не достиг цели. Сквозь прозрачное забрало его шлема я видел искаженные черты лица Фрэнка и сверкающие глаза. Отскакивая от меня, он опустил дуло винтовки, но потом начал медленно снова поднимать ее вверх.

Когда я увидел, как напрягся его палец на спусковом крючке, я бросил в него свой топорик. Он пригнулся, и топорик лишь слегка задел его плечо.

В третий раз приподнялось дуло винтовки, в этот раз нацеленное мне в голову. Я в отчаянии подумал: «Мы оба — и Фрэнк, и я — сами свидетельствуем о своей слабости. Весь этот инцидент, само прибытие Жозе на Марс произошли лишь потому, что наши источники подачи воздуха оказались такими уязвимыми».

И все же я почему-то надеялся довести этот факт до его сознания.

И пока такая смутная мысль проносилась у меня в голове, я, низко пригнув голову, отважился одним нырком влететь в кабину. Я практически натолкнулся на дуло винтовки. Фрэнк зашатался как пьяный.

Во всяком случае, так мне показалось.

Удивительным было лишь то, что предназначавшаяся мне пуля ушла в сгущающуюся темноту.

А потом с грохотом в пол отсека вонзился взявшийся ниоткуда топорик — и меня озарило: это же Жозе, он бросил топорик во Фрэнка, и ему то ли повезло, то ли он был точен, но головной шлем Фрэнка разлетелся вдребезги.

Фрэнк споткнулся, и он бы даже выпал наружу, если бы я инстинктивно не схватил его. Затащив его обратно внутрь кабины, я закрыл дверь, после чего увидел Жозе, прислонившегося к противоположной стене. Его левая рука безвольно повисла, и с нее капала кровь.

Лицо индейца приобрело пепельный оттенок, но, невзирая на пережитый шок, он улыбнулся мне, когда я потащил обмякшее тело Фрэнка Грея в направлении контрольной комнаты, где я мог бы накачать его кислородом и таким образом спасти ему жизнь — для того, чтобы впоследствии суд мог бы вынести ему приговор за содеянное им преступление.

…Прошло много лет, и сейчас моим детям больше всего нравится слушать именно эту историю — о Жозе — из всех, что приключились со мной на Марсе. И это наполняет мое сердце надеждой. Выйдя в отставку и поселившись здесь, в Колорадо, на высоте в восемь с половиной тысяч футов, мне удалось пробудить в общественности энтузиазм в отношении задуманного мною плана, осуществление которого займет долгие годы.

На высоте в семнадцать тысяч мы строим город — и наши дети уже понемногу проводят свое время там. Мы предусмотрели все, что требуется для достижения успеха.

Их дети станут настоящими марсианами.

Святой в космосе

Проходя коридорами звездолета «Колонист 12175», Леонард Хэнли нечаянно подслушал разговор двух пассажирок:

— Знаешь, он ведь находился на другом конце Галактики… Но прослышав о наших трудностях, прибыл немедленно. Да это и понятно — для скачка в космосе ему не нужен какой-то там небесный тихоход, вроде нашего.