Избранные произведения. Том II

Но все это время Питер медленно отдалялся от своей подруги, пока они не расстались совсем. Причем не с его подачи. После этого он стал брать перерывы в кооперативной работе и проводил их по-разному — лишь бы подальше от Аргира и ПНВХ. Он работал в думе в Мангале, жил на корабле-городе в Северном море, выращивал фруктовые сады на равнине Луна. Но везде его преследовали воспоминания о его подруге из ПНВХ.

Наконец прошло время, он не забыл ее, но чувства его притупились. «Мы смотрим на прошлое в неправильный конец телескопа, — подумал он однажды, — и все, что мы видим, становится слишком маленьким, чтобы доставлять нам боль».

Была холодная северная весна, повсюду, насколько хватало глаз, цвели сады, и он со всей внезапностью вдруг ощутил себя свободным от прошлого, готовым к новой жизни. Он решил пуститься в путешествие, которое задумывал давно, — по южным краям каньонов системы Маринер — Ио, Мелас, Копрат и Эос. Эта долгая прогулка должна была стать для него знаковой, ознаменовать переход в новое состояние. По ее завершении он должен был вернуться в Аргир и в ПНВХ, чтобы решить, работать ему там дальше или нет.

Ближе к концу своего путешествия — которое стало тяжелым преодолением больших снежных наносов, несмотря даже на прекрасные виды, открывавшиеся из каньона, — он набрел на альпийский домик, стоявший над пропастью с видом на Копрат в районе врат Довера. Как и большинство альпийских домиков, он служил большой каменной гостиницей и рестораном, чья терраса у обрыва вмещала несколько сот человек, но сам он располагался вдали от цивилизации, вдали от дорог и железнодорожных путей. И все же тем вечером внутри оказалось немало народу — пешеходы, скалолазы, летатели, — и столики кафе на террасе были заполнены.

Питер прошел сквозь толпу к перилам террасы и глянул вниз. Прямо под домиком огромный каньон сужался, и по всей его ширине, от стенки до стенки, тянулся огромный шрам от давнего наводнения. Серый остаток ледника все еще лежал в самом низком месте каньона, присыпанный гравием и обвалившимися сераками и изборожденный рытвинами и подтаявшими лужицами. Противоположная стена каньона выглядела массивно и делилась на слои, тогда как в послеполуденном свете поблескивали иллюзорные воздушные массы, а сам домик, весь такой маленький, стоял оторванный от мира. Устроившийся на жердочке на самом краю земли.

В ресторане народу оказалось еще больше, чем на террасе, поэтому Питер вернулся на свежий воздух. Он был не против подождать; вечернее солнце освещало проплывающие над домиком облака, обращая их в кружащиеся массы розовой стекловаты. И никто то ли не замечал, то ли не проявлял интереса к одинокому наблюдателю, стоящему у перил, — к тому же было немало и других, кто стоял точно так же.

Ближе к закату начало холодать, но проходившие мимо этого места путники были к этому привычны и подобающе одеты, а все столики на террасе оставались заполнены. Наконец Питер подошел к метрдотелю, чтобы записаться в очередь, и тот указал ему на столик на двоих по правую сторону от перил, почти в самом конце террасы, где уже сидел один мужчина.

— Мне узнать, не возражает ли он, если вы подсядете?

— Конечно, — ответил Питер. — Если он не будет против…

Метрдотель отошел и переговорил с мужчиной, а затем помахал Питеру, чтобы тот подходил.

— Благодарю, — сказал Питер, приблизившись, и сел на стул.

Мужчина напротив него кивнул.

— Не стоит.

Как выяснилось, он потягивал пиво. Затем принесли его блюдо, и он смущенно указал на него рукой.

— Прошу вас, приступайте, — сказал Питер, просматривая меню. Рагу, хлеб, салат. Он кивнул проходящему мимо официанту, указав на меню, и заказал также бокал вина — местный зинфандель[255].

Мужчина не был занят чтением, как и Питер. Они смотрели на проплывающие облака, на распростершийся внизу каньон, на громадную стену напротив, на вытянувшиеся к востоку тени, что подчеркивали глубину каждой впадинки и остроту каждого выступа.

— Вот это текстуры, — начал Питер. Он уже давно ни с кем не болтал просто так.

— Отсюда виден овраг Брайтона, и понимаешь, какой он на самом деле глубокий, — согласился мужчина. — С любого другого места так уже не скажешь.

— Ты туда спускался?

Мужчина кивнул.

— Да, хотя это в основном был пеший поход. А сейчас можно вообще без снаряжения спуститься — там сделали ступеньки, и большинство по ним и ходят.

— Не сомневаюсь, это весело.

Он глянул искоса.

— Если идти в веселой компании — то да.

— Так ты там часто бывал?

Он сглотнул.

— Я гид. — Сглотнул еще раз. — Вожу группы по каньонам. Пеших, скалолазов, на лодках.

— А, вот как. Как интересно.

— Ну да. А ты?

— «Перераспределение нойского водоносного слоя», кооператив в Аргире. Сейчас в отпуске, но скоро вернусь.

Мужчина, с набитым ртом, кивнул и протянул руку. Питер пожал ее.

— Питер Клейборн.

Глаза мужчины округлились, и он сглотнул.

— Роджер Клейборн.

— Ха, милая фамилия! Приятно познакомиться.

— И у тебя. Нечасто мне встречаются Клейборны.

— И мне.

— Имеешь отношение к Энн Клейборн?

— Это моя мама.

— О, не знал, что у нее были дети.

— Я единственный. А ты ее знаешь?