Избранные произведения. Том II

Во всяком случае так казалось во время прогулки прохладным вечером под пастельными неоновыми вывесками прибрежных городков. В одном из них, он назывался Антей, Майя прогуливалась, разглядывая лодки, крупные и небольшие, где красивые и высокие молодые люди выпивали, лениво болтали и иногда жарили мясо на жаровнях, прикрепленных к бортам и свисающих над водой. В широком доке, выходящем далеко в канал, располагалось кафе на открытом воздухе, откуда доносилось грустное звучание цыганской скрипки; она инстинктивно повернулась в ту сторону и лишь в последнее мгновение заметила Джеки и Атоса, которые сидели вдвоем за столиком со стороны канала, склонившись друг к другу так близко, что почти касались лбами. Майя определенно не хотела нарушать столь многообещающей сцены, но сама внезапность ее остановки привлекла внимание Джеки, и та подняла взгляд и встрепенулась. Майя повернулась, чтобы уйти, но заметила, что Джеки встает и идет к ней.

«Еще одна сцена, только едва ли такая же счастливая», — подумала Майя, однако Джеки улыбалась, и Атос тоже поднялся и шел рядом с ней, невинно глядя во все глаза: он либо понятия не имел об истории их отношений, либо хорошо управлял своей мимикой. Майя считала более вероятным второе — судя только по взгляду, который казался слишком невинным, чтобы быть настоящим. Он был актером.

— Красивый канал, да? — начала Джеки.

— Ловушка для туристов, — отозвалась Майя. — Правда, симпатичная. Неудивительно, что собирает столько людей.

— Да ладно тебе, — усмехнулась Джеки и взяла Атоса за руку. — Где же твое чувство прекрасного?

— Какого еще прекрасного? — сказала Майя, довольная этим проявлением расположенности на публике. Старая Джеки такого бы не показала. На самом деле Майя даже была потрясена, увидев, что та уже не молода, — хотя с ее стороны и глупо было думать иначе, однако ее ощущение времени давало такие сбои, что ее постоянно повергало в шок даже собственное лицо: она каждое утро просыпалась не в том столетии. Поэтому вид Джеки, казавшейся пожилой рядом с Атосом, был всего лишь дополнением ко всему этому — чем-то нереальным для дерзкой девчонки из Зиготы, юной богини из Дорсы Бревиа!

— У всех есть это чувство, — проговорила Джеки. Видно, годы не прибавили ей мудрости. Очередное хронологическое несоответствие. Вероятно, антивозрастная терапия застопорила ей мозг. Любопытно, откуда у нее вообще взялись признаки старения, если она всегда так усердно проходила процедуру, — откуда они появлялись, если у нее не имелось ошибок при делении клеток? На лице Джеки не было морщин, и ее в какой-то момент все-таки можно было принять за двадцатипятилетнюю. Присутствовал у нее и довольный, по-бунски уверенный взгляд — единственная ее черта, напоминавшая о Джоне, — и она светилась, точно неоновая вывеска кафе, что висела сейчас у них над головой. Но, несмотря на все это, вопреки всем медицинским ухищрениям, она каким-то неуловимым образом выглядела на свои годы.

Вдруг рядом возникла одна из многочисленных помощниц Джеки — задыхаясь, жадно ловя воздух, она потащила Джеки за руку, прочь от Атоса.

— Джеки, мне жаль, очень жаль, — вся дрожа, крича она, — ее убили, убили…

— Кого? — спросила Джеки, отрывисто, будто давая пощечину.

Молодая девушка — но уже стареющая — печально ответила:

— Зо.

— Зо?

— Несчастный случай в воздухе. Он упала в море.

«Это должно притормозить ее», — подумала Майя.

— Ну конечно, — сказала Джеки.

— Но «птичьи костюмы»… — не верил Атос. Он тоже мгновенно постарел. — Разве они…

— Этого я не знаю.

— Неважно, — Джеки заставила их умолкнуть.

Позже Майя узнала об очевидцах происшествия, и образ навечно засел в ее воображении: два летателя, качающихся на волнах, как намокшие стрекозы, держащихся на плаву и вроде бы спасшихся, но лишь до тех пор, пока мощная волна, какие бывают в Северном море, не поднимает их и не разбивает об утес. После чего лишь их тела остались дрейфовать в пенной воде.

Джеки ушла в себя, погрузилась в свои мысли. Как слышала Майя, они с Зо не были близки, поговаривали даже, что они терпеть не могли друг друга. Но это же ее ребенок. Люди не должны переживать своих детей — даже бездетная Майя чувствовала это на уровне инстинкта. Но они упразднили все законы, и биология больше ничего не значила. Если бы Энн потеряла Питера при падении провода, если бы Надя с Артом потеряли Никки… даже Джеки, при всем своем слабоумии, должна была это понимать.

И она понимала. Она напряженно думала, стараясь найти выход. Но найти его не могла и должна была стать потом другим человеком. Старение, зрелость не были связаны со временем, совсем.

— О, Джеки, — пожалела ее Майя, коснувшись ее рукой. Но Джеки отмахнулась, и Майя руку убрала. — Мне так жаль.

Но в минуты, когда человеку сильнее всего нужна помощь, он становится изолированным как никогда. Майя поняла это в ночь исчезновения Хироко, когда пыталась успокоить Мишеля. В таких случаях ничего нельзя было поделать.

Майя чуть не стукнула всхлипывающую помощницу, с трудом сдержав себя: