Избранные произведения. Том II

— Да и мы бы не смогли, но какие-никакие трещины там все-таки есть. А если будут действительно гладкие участки, можно забить крюки. И так получим совершенно новый маршрут.

Ганс Бете качает головой.

— Забивать крюки в такой базальт — дело неразумное.

— Да и не люблю я это дело, — говорит Айлин. — Я хочу сказать, мы можем подняться по оврагу до первого амфитеатра, где, мы знаем, есть хороший маршрут к вершине, и все наши верхние питчи[212] будут новыми.

Стефан кивает, Ганс кивает, Френсис кивает. Роджер отпивает свой чай и с интересом следит за остальными.

— Я хочу сказать, чего мы вообще хотим от этого подъема? — спрашивает Мари.

— Мы хотим подняться на вершину, — отвечает Айлин и переводит взгляд на Стефана — тот кивает. Он оплатил бо́льшую часть стоимости этой экспедиции, поэтому выбор во многом зависит от него.

— Минуточку, — резко одергивает Мари и внимательно смотрит на каждого по очереди. — Суть не в этом. Мы здесь не за тем, чтобы повторить маршрут по Оврагу, верно ведь? — Она говорит обвиняющим тоном, и никто не смотрит ей в глаза. — По крайней мере, мне так сказали. Мне сказали, что мы пойдем по новому маршруту, и именно поэтому я здесь.

— Это в любом случае будет новый маршрут, — говорит Айлин. — Ты сама это знаешь, Мари. На вершине оврага мы отклонились вправо, и сейчас мы на новом месте. Мы просто обходим плиты по правой стороне от Оврага, и все!

— Я считаю, нам стоит попробовать пройти по тем плитам, — говорит Мари. — Ведь мы с Дугалом выяснили, что это возможно.

Она приводит доводы в пользу своего маршрута, Айлин терпеливо выслушивает. Стефан выглядит встревоженным, Мари настаивает на своем, и кажется, что ее воля окажется сильнее воли Айлин, поэтому им придется идти по пути, который считается непроходимым.

Но затем Айлин заявляет:

— Подъем по этой стене любым из маршрутов группой всего из одиннадцати человек — это уже что-то. Послушай, мы говорим лишь о первых тысяче двухстах метрах подъема. Затем мы сможем отклониться вправо в любой момент и окажемся на новом месте над этими плитами.

— Я не верю, что это плиты, — отвечает Мари. И спустя еще нескольких реплик заключает: — Что ж, если так, то я не понимаю, зачем ты отправляла нас с Дугалом разведывать эти плиты?

— Я вас не отправляла, — говорит Айлин, слегка раздраженная. — Вы двое сами решили туда сходить, и ты это знаешь. Но сейчас перед нами важный выбор, и я считаю, что начинать нам нужно с Оврага. Мы же хотим выбраться на вершину. И не только этой стены, а и всей горы.

Чуть позже Мари пожимает плечами.

— Ладно. Ты тут главная. Но тогда мне интересно: зачем мы вообще туда идем?

Возвращаясь в свой шатер, Роджер вновь задается этим вопросом. Вдыхает холодный воздух и оглядывается по сторонам. В Первом лагере мир кажется измятым и складчатым: все горизонтальное тянется во тьму, назад в мертвое прошлое, вертикальное — к звездам, в безвестность. Освещены сейчас лишь два шатра, как два желтых шарика во всеобщем мраке. Роджер останавливается перед своим, темным, и оглядывается — он чувствует, будто ему что-то пытаются сказать, горы словно смотрят на него своими глазами. Зачем он вообще туда идет?

Они поднимаются по Большому оврагу. Дугал и Мари ведут их питч за питчем по бугристой непрочной скале, вбивая крюки и оставляя за собой веревочные перила. Веревки протянуты близко к правой стене Оврага, чтобы избежать падающих камней, которые бывают здесь слишком часто. Остальные члены группы следуют от питча к питчу командами по двое или по трое. Поднимаясь, они видят четырех шерпов, которые снова спускаются по осыпи, словно крошечные зверята.

Роджер в этот день в команде с Гансом. Они пристегнулись к перилам жумарами — металлическими зажимами, скользящими по веревке только вверх, — и несут на себе тяжелые сумки ко Второму лагерю. Но даже при том, что уклон здесь всего пятьдесят градусов, а поверхность кочковатая и легкая для взбирания, им обоим подъем дается тяжело. Жарко светит солнце, и их лица быстро покрываются потом.

— Что-то я не в лучшей форме, — выдыхает Ганс. — Мне бы пару дней, чтобы войти в ритм.

— А мне хорошо, — отвечает Роджер. — Идем как раз с такой скоростью, какая мне нравится.

— Интересно, далеко еще до Второго лагеря?

— Недалеко. Иначе подняли бы вещи лебедкой, а то слишком много несем.

— И когда уже будут вертикальные питчи… Если подниматься, то уже подниматься по-настоящему, да?

— Если с лебедкой, то конечно.

— Ага. — Ганс хрипло рассмеялся.

Глубокое, с крутыми стенами ущелье. Серый андезит, магматическая вулканическая порода, усеянный кристалликами темных минералов. Крюки вставлены в мелкие вертикальные трещины.