Избранные произведения. Том II

— Отчего он умер? — шепотом спросил Бауэр, хотя и так все было ясно.

— Он умер от старости, — констатировал я и снова опустил Кадмию шлем.

— Нет! Почему вы меня не позвали?! Я знаю, что это такое, я бы сразу сказал! — взвился Мокрик. — Это темпоральная воронка, в городе Псов дважды случалось такое. Я читал отчеты.

— Ты имеешь в виду, что они… — Бауэр указал вниз, — попали в другой отсчет времени?

— Да. Скорее всего. Это явление описано профессором Кандидом Назием и пока не классифицировано как глюк… — Мокрик торопился быстрее все сказать и здорово заплевал нас. Шлем он снял, и ничто не сдерживало поток его слюны. — Они могли угодить туда случайно и моментально состарились. Им все еще кажется, что только минуту назад начались танцы.

— Чушь несешь, — неуверенно огрызнулся Бауэр. — Какого дьявола тогда мы не старимся?

— Напряжение времени нарастает незаметно, и здесь, наверху, может быть выражено не сильно. Это воронка, ускорение максимально в глубине.

— Не ты один умный, — сказал я. — Я тоже читал про город Псов. Кроме того, я там побывал, в отличие от некоторых. Воронки обнаруживали в спиральных ракушках, под поверхностью города. Но никогда — в зоне поселений.

— Значит, ученые доставили сюда молодую ракушку, — сделал вывод Мокрик. — Они ее вырастили, и…

— А может, это все-таки, глюк? — не унимался Бауэр. — Может, они лежат себе спокойно по койкам, и все это видят, и нас тоже накачали?..

— И мы тоже лежим по койкам? — закончил я. — И Деревянный спит в койке?

Меня преследовала кислая вонь шампанского, мокрого табака и распаренных в духоте человеческих тел. На обнаженного старикашку я не мог смотреть.

— Мокрик, как думаешь, почему они до сих пор не умерли с голоду?

— По мнению Кандида Назия, в темпоральной воронке возможны сразу несколько временных векторов. Сорок-пятьдесят лет пронеслись для них за последние восемь или десять часов. Но за восемь часов невозможно умереть от голода. Поэтому для тех, кто угодил в воронку, существует, как минимум, еще одно время…

— Это мне ясна, — кивнул я. — То время, которое они чувствуют привычным. Им кажется, что вечер в ресторане длится часа три.

— Наверное, так, — оживился Мокрик. — Но теперь я стал думать о том, что бы мы увидели, если бы открыли эту дверь часа три назад? Или, наоборот, через день?

— Ты идиот, — устало произнес Бауэр, массируя руку. — Деревянный погиб, чтобы мы могли идти дальше, а ты в загадки играешь.

Идти дальше. Я опять подумал, а не ошибся ли я в Бауэре. Его перевели из другой декурии, и он все время казался мне… каким-то диковатым. Иногда слишком жестоким, даже к своим. Порой мне казалось, что у парня не все дома. По идее, Бауэр должен был спросить, что нам делать с телом Деревянного. Но не спросил, ему важнее выполнить приказ. Что это — преданность легиону и сенату, или это черствость и презрение к друзьям?

Я смотрел на избитый скафандр Деревянного. Наверное, сначала время катилось ровно. Или он не замечал искажений. Он спустился и не нашел внизу никого, кроме этого старого осла, занятого онанизмом. Деревянный прикрепил его к себе, потом дернул и убедился, что время замерло. Сколько он так пролежал в темноте, пока не умер? Неделю? Месяц? Или ему казалось, что прошло всего несколько секунд? Деревянный ждал, пока мы его вытащим, и не заметил, что стремительно стареет…

Мокрик издал нечленораздельное мычание.

Я обернулся. Мокрик глядел на меня такими глазами, будто только что проглотил шуруп, и указывал стволом картечницы куда-то вверх.

Я услышал шорох. Поехал дальний из трех — лифтов. Возле створок внешних дверей засветилась панель с цифрами.

— Чтоб мне сдохнуть, — простонал Бауэр. Он спиной привалился к стене, левой рукой и коленом удерживая тазер, чтобы облегчить нагрузку на правую руку.

В пустом покинутом здании научного центра загудел мотор. К нам спускался лифт.

— А может, не будем его ждать? Ведь мы собирались туда, — Мокрик махнул рукой в сторону коридора номер четыре.

— Нет, уходить невежливо, — хихикнул Бауэр.

— Не стрелять, — сказал я. — Там может быть кто-то…

— Там кто-то есть… — нехорошо ощерился Бауэр. — Там непременно кто-то есть, командир. И я его встречу.

Он дослал снаряд, я сделал то же самое.

Лифт замер, и двери открылись.

Глава 43

Можешь ли веревкою привязать единорога к борозде, и станет ли он боронить за тобою поле?

Иов 39:10

Человек с грифом «АА»

Щелчок инъектора, шипение принудительной вентиляции.

— …Я же вам говорил — наблюдение снимать еще рано, — медик в халате гипноцентра, стоявший в изголовье капсулы, брюзгливо поджал губы и покачался на пятках. — Вы утверждаете, что он представлен к должности командира декурии, минуя академический цикл?

— Именно так, — собеседник медика, светловолосый человек неопределенного возраста в просторном свитере, с пристегнутым к запястью чемоданчиком, вгляделся в бледное лицо легионера. — Он один из лучших. Легат лично интересовался его здоровьем. Скажите, эти… эти всплески как-то можно блокировать?