Избранные произведения. Том III

Джоул вместе с капитаном лихорадочно возились с длинной верёвкой, причём однорукий капитан часто только мешал своему товарищу делать полезное дело. Наконец капитан взял его в свои руки, связал на конце петлю и, прикинув расстояние привычным взглядом моряка, размахнулся и бросил конец. Петля точно попала на Оданки, а на берегу капитан держал другой конец верёвки. Радужные полоски замерцали, угасая, но салкары уже подоспели на помощь и изо всех сил потянули за верёвку. Оданки с размаху налетел на береговой откос. Одга опустила руку. Огни погасли, но шаманка уже прибежала на помощь, а вместе с нею и Трусла.

Бросившись плашмя на землю, они схватили и стали тащить обоих наверх, и общими усилиями кое-как выволокли охотника и его ношу на берег.

Трусла обняла Симонда, прижав к плечу его поникшую голову. Кажется, она всё ещё продолжала, как молитву, повторять его имя, потому что, открыв глаза, он посмотрел на неё и медленно-медленно, как будто с трудом раздвигая непослушные, застывшие на морозе губы, заулыбался.

— На этот раз… обошлось… моя радость! — Веки его заморгали, и глаза снова закрылись.

У путников не оказалось топлива, чтобы разжечь костёр. А огонь нужен был им, чтобы выжить. Инквита подошла к Одге. На лице салкарки снова появилась та пустота, которая владела им, когда девушка была во власти Урсеты, но стоило шаманке прикоснуться рукой к её плечу, как та вздрогнула и очнулась от беспамятства.

— Кто ты? — спросила её шаманка. Одга засмеялась.

— Я — Одга, волночея. Но когда та, чужая, превратила меня в свою рабыню, она вошла в меня. А после, когда удалилась, то забрала обратно то, что считала своим, но, видно, не до конца. Что-то крепко засело во мне. Точно так же, — заметила она со смехом, — какие-то мои, ненавистные ей, салкарские свойства навсегда остались в ней! Может быть и для неё это будет означать начало чего-то нового.

Шаманка кивнула:

— Спору нет, такое вполне возможно. Та женщина могла управлять теплотой. Как насчёт этого у тебя?

Улыбка исчезла с лица Одги:

— Шаманка! Ведь я не Урсета. Ко мне всего лишь перешла маленькая частица её Силы. Может быть, всё, что досталось мне от неё, уже пропало, потому что сейчас я чувствую в себе такую пустоту, что бесполезно даже пытаться.

— И не надо!

Все вздрогнули от неожиданности, услышав вдруг голос Фрост. Она появилась с тем усталым видом, который всегда бывал у неё после выхода из транса. Но её кристалл горел ярко, как никогда.

— Я разговаривала с Коринтом. Тамошняя Наблюдательница уже получила весть из Лормта, что требуется помощь. А теперь…

Фрост взяла кристалл и, держа его в сложенных лодочкой ладонях, провела сверкающим лучом над телом Симонда от головы до пят. Он тихо вздохнул, и ещё теснее прижался щекой к плечу Труслы.

— Не бойся, дитя! — сказала Фрост. — Вот так в беспамятстве он целым и невредимым дождётся тех, кто уже спешит нам на выручку. А теперь надо взглянуть на твоего защитника, Инквита. Он был правильно выбран и достоин самых высоких почестей.

Оданки тоже лежал на льду, но, в отличие от Симонда, с открытыми глазами. Сначала он смотрел с некоторой подозрительностью, но когда Фрост стала и над ним водить сверкающим знаком Силы, его взгляд смягчился, и латт следил за ним с выражением благоговения. Как и Симонд, он тоже погрузился в сон, и Инквита, сняв с себя плащ из перьев, укрыла им охотника.

— Госпожа, — обратился к Фрост Стимир, — ты упомянула о помощи, но в этом краю она должна прийти быстро, чтобы успеть.

— Не тревожься, она успеет. Все бубны бьют, призывая попутный ветер.

На мгновение она обернулась, чтобы ещё раз взглянуть на руины, оставшиеся от врат. Странный туман, скрывавший всё, что находилось по ту сторону, исчез; и там виднелись цепочки скалистых возвышенностей, тянувшихся к далёким горам.

— Надеюсь, — промолвила Фрост, — что возвращение в родной мир станет для неё таким же счастливым, как наше. Потому что в пришелице не было настоящего зла, а только инородность, а кроме того отчаяние и ужасное одиночество. Пожелаем же ей удачи, и, как знать, может быть, такие мысли проникнут через все видимые и невидимые преграды.

Поглядев вокруг, Трусла на всех лицах прочла, что призыв Фрост ни для кого не пропал втуне, Пускай же Урсета Ван Ян обретёт хотя бы часть того, чего так надолго лишилась! А что касалось Труслы и её друзей, то они выполнили свою задачу, преодолев все опасности и преграды. Теперь им оставалось только ждать. Никто из них не сомневался, что обещание Фрост исполнится, и помощь подоспеет вовремя.

Эпилог

ГОРОД ЭС, ЭСТКАРП

Завершился круговорот года, и вновь настала весна, хотя в древней столице Эсткарпа не слишком заметны были признаки всеобщего обновления.

Однако на рейде теснилось множество кораблей, а улицы города украсились таким роскошным праздничным нарядом, какого не могли припомнить даже старейшие жители.