Избранные произведения. Том III

— Возможно, — кивнул Роман. — А мы здесь как раз нарушаем подобную технику безопасности в отношении магического мира. Мы и рельсы прокладываем рядом — и удерживаем одинаковую скорость состава.

— И руки суем, — съязвил я.

— Да, и руки суем, — согласился он.

— Но все равно, как бы это ни виделось со стороны — мы всего лишь на параллельных рельсах, — подхватил Амперян. — И можем только пожать руки.

— А обнять может лишь тот, кто едет в этом же поезде, — завершил Роман.

— Потрясающая образность, — согласился я. — А теперь давайте конкретно.

Роман вздохнул.

— Мышь — с частью дивана внутри себя — стала нечто вроде переходного звена между нашим миром и тем.

— Нараскоряку стоит, — пояснил Корнеев.

— Ага, — кивнул Роман.

— Но так мы-то почему не можем с ней справиться? — продолжал не понимать я.

— Не знаю, — пожал плечами Роман. — Видимо, диван слишком силен. Виктору лучше знать.

— А может, подождать, пока она того… выгадит этот диван, — предложил я.

— Александр, — тихо сказал Эдик. — Вы же в курсе, что питательные вещества не… гм… того, а усваиваются организмом?

— В общих чертах да, — буркнул я, чувствуя, что снова сморозил невероятную глупость.

— Ну так вот диван — чрезвычайно питательное вещество.

Я вздохнул:

— Ясно.

— Так что я предполагаю, что нам может помочь только кот Василий, — резюмировал Роман. — Гипотеза о том, что они с мышью в данный момент находятся в одной реально-магической плоскости, выглядит весьма состоятельной. Сказочно-фольклорный персонаж и… гм… теоретически сказочно-фольклорный персонаж.

— А еще можно Выбегалло позвать помочь, — буркнул Витька.

— Почему это?

— Потому что он сказочный дурак, — с наслаждением сказал Корнеев.

* * *

— Василия не пущу, — сухо сказала бабка.

— Но Наина Киевна, он нам нужен, — взмолился я. Магистры отрядили меня вести переговоры с Наиной Киевной — мотивировав это весьма туманно, запутанно и даже слегка подозрительно-угрожающе как «ты, Саша, в ее вкусе».

— Знаю я ваше «нужен», ироды проклятые, — отмахнулась она. — Горынюшку затаскали на опыты, теперь и за котика принялись? Не отдам.

— Наина Киевна, мы вернем вам Василия в целости и сохранности.

— Не вернете, — с уверенностью ответила она.

— Почему это?

— Потому что я вам его не отдам!

— Ну как это не отдадите!

— Потому что Василий — музейный работник. И неча ему в рабочее время по вашему институту шлындать!

— У меня предписание, — попытался сблефовать я и жестом, скопированным у Выбегалло, сунул руку в нагрудный карман. — С печатью.

Бабка плюнула.

— Договаривайтесь с Василием сами, — проскрипела она.

* * *

— Уважаемый… мнэээ… Василий, — начал я.

Кот с опаской воззрился на меня.

— Я прекрасно понимаю всю вашу значимость для Института…

Кот насторожился еще сильнее.

— Прекрасно понимаю, что такой, как вы, специалист является гордостью не только музея, но и института, и тревожить вас подобными мелочными просьбами недостойно меня как сотрудника института…

Я запутался и замолчал.

Кот продолжал на меня смотреть.

— Мышь, — обреченно закончил я.

Кот воззрился на меня, как на идиота.

Хотя почему это, собственно, как? Я попытался взглянуть на себя глазами кота. Моему взгляду предстало нечто взъерошенное и несущее какую-то явную ахинею.

М-да.

— У нас мышь, — понимая, что задание провалено, в отчаянии сообщил я. — Сожрала — ну то есть частично — диван… то есть транслятор… и теперь бродит по Институту. И никто не может с ней справиться… неделю уже…

Я беспомощно развел руками.

Кот приосанился и погладил усы.

— Василий, вот клянусь, вообще никто, — кажется, я нащупал верный путь. — Ни я, ни Корнеев, ни Амперян с Ойрой-Ойрой, ни куча выбегалловских лаборантов, ни… — я с опаской глянул на небо, — … ни Хунта с Кивриным… никто… Вот, к тебе и послали. Как к последней надежде.

Кот расплылся в довольной улыбке.

В кошачьем исполнении она выглядела довольно жутко.

* * *

Кот сидел в центре Витькиной лаборатории и явно наслаждался вниманием. Его окружал абсолютно весь профессорский состав, второе кольцо составляли магистры, а где-то на периферии дышали в затылки простые лаборанты. Дублей до таинства не допустили.

Кот небрежно повел лапой.

Мы затаили дыхание.

Кот снова — уже настойчиво — повел лапой.

— Предоплата! — потребовал он.

— Ах да, к-конечно! — засуетился Киврин.

Перед котом возникли три блюдечка. Судя по всему, в одном из них было молоко, в другом сметана, а в третьем шевелилось что-то, на что даже Киврин стал поглядывать с подозрением.

Василий брезгливо обнюхал все подношения, а затем с видом императора, снизошедшего до черни, стал сосредоточенно лакать молоко.

Потом сел на хвост и задумчиво прикрыл глаза.

Когда из-под усов донеслось явственное храпение, Хунта не выдержал и потыкал кота тростью.

— Уважаемый, — сухо сказал бывший Великий Инквизитор. — Принято, чтобы между предоплатой и работой был не слишком большой перерыв.

Кот презрительно фыркнул и снова повел лапой.

Мы опять затаили дыхание.

Кот поморщился и тряхнул лапой уже с раздражением.

Роман хлопнул себя по лбу, куда-то нагнулся и протянул Василию гусли.