Избранные произведения. Том III

Глистра стал стучать кулаком в дверь и кричать: «Откройте! Откройте, говорю!»

Элтон положил руку ему на плечо: «Ломиться туда не имеет смысла. Чего доброго, тебе перережут глотку, вот и все».

Глистра отступил на пару шагов, уставившись на каменное здание. Ему казалось, что солнечный свет потускнел, что цветущие сады превратились в унылое, поблекшее запустение. «Заряда в моем лучемете достаточно, чтобы перестрелять мерзавцев! — с горечью сказал он. — И, клянусь всеми богами, я пущу им кровь!»

В голосе Элтона появилась нотка нетерпения: «Лучше подойти к решению этого вопроса рационально. Прежде всего нужно позаботиться о наших зипанготах, пока их тоже не увели».

Глистра обжег гневным взглядом упрямую каменную стену и отвернулся от нее: «Очень хорошо… Ты прав. Бедняга Бишоп!»

«Скорее всего, мы не переживем его надолго», — без всякого выражения произнес Элтон.

Зипанготы всхрапывали и ворчали, постукивая белыми черепами голов по стволам деревьев. Элтон и Глистра молча оседлали их и стали навьючивать рюкзаки — от прикосновения к жалким пожиткам Бишопа и Нэнси немели пальцы.

Элтон прервался: «Если бы это зависело от меня, знаешь, чтó бы я сделал?»

«Что?»

«Я уехал бы отсюда на восток как можно скорее».

Глистра покачал головой: «Эйза, я не могу».

«Происходит что-то подозрительное».

«Я знаю. И я должен узнать, чтó именно. Хотя теперь уже нет никакой надежды добраться до Анклава… Ты всегда можешь вернуться в Кирстендейл».

Элтон крякнул.

Они вскочили в седла и поехали к куполу.

Глава 16

Воздух полнился ленивыми звуками: далеким псевдо-птичьим щебетом, жужжанием небольших насекомых, шелестом теплого ветра в листве. Они ехали мимо рощи гардений; неподалеку стояла девочка, игравшая чем-то вроде юлы на веревке. У нее были широкий лоб и узкий подбородок, большие темные глаза; девочка носила зеленые атласные шаровары и красные тапочки. Слегка приоткрыв рот, она молча смотрела им вслед, забыв об игрушке. Размышляя о блестящей чистоте ее наряда, Глистра остро ощутил неподобающую неряшливость своей видавшей виды одежды.

Они скрылись от любопытствующих глаз девочки за невысокой стеной с расставленными на ней полированными каменными шарами, пестрящими разноцветными пятнами лишайника. Эта ограда соединялась с боковой стеной главного купольного здания — повернув за угол, они проехали под аркой и оказались на приятной для глаз улице. Слева в арыке журчала чистая вода, справа тянулась вереница небольших лавок. Это был, несомненно, базар — такой же, как сотни других, нередко встречавшихся Глистре во время его странствий среди звезд.

На перекладинах висели ковры, шали и лоскутные одеяла, аккуратными пирамидками были сложены фрукты и дыни, на многоярусных подставках красовались горшки и всевозможные сосуды — глазурованные, но слегка запыленные; на веревках покачивались корзины. Никто не обращал внимания на землян, проезжавших мимо на стонущих зипанготах.

Над входом в одну из лавок, чуть крупнее остальных, висел деревянный меч, очевидно символизировавший гильдию торговца. Клод Глистра натянул поводья: «У меня возникла идея». Он вынул из-за седла пару мечей, экспроприированных у реббиров, и отнес их в полутемное помещение лавки.

Низенький толстяк, сгорбившийся за массивным столом, поднял голову. У него были большая круглая голова с седеющими черными волосами, острый нос и узкий подбородок — лицо потомка реббиров, которому цивилизация придала лукавое выражение.

Глистра бросил мечи на стол: «Чтó на это можно купить, по-вашему?»

Как только толстяк взглянул на мечи, он изменился в лице и даже не пытался скрыть любопытство: «Где вы их взяли?» Протянув руку, он пощупал металл: «Первосортная сталь… Такую сталь делают только для гетманов южных реббиров».

«Я отдам их за бесценок».

В глазах торговца оружием загорелась искорка: «Что пожелаете? Мешок перальдинов? Четырехслойный шлем, отделанный перламутром и увенчанный опалом с Горы Чудес?»

«Все гораздо проще, — сказал Глистра. — Час тому назад мою женщину утащили в дом с большим куполом — или в храм, как бы он ни назывался. Я хочу, чтобы мне ее вернули».

«Два стальных меча за женщину? Вы шутите! За два меча я отдам четырнадцать девственниц, прекрасных, как утренняя заря!»

«Мне не нужны ваши девственницы, — отказался Глистра. — Я хочу, чтобы мне вернули именно ту девушку, которую у меня похитили».

Торговец рассеянно почесал шею и воззрился в темное пространство лавки: «Честно говоря, я хотел бы приобрести ваши мечи… Но у меня только одна голова». Он приподнял один из мечей: «Донгманы непредсказуемы. Иногда кажется, что они — выжившие из ума старики, а потом повсюду рассказывают об их коварстве и жестокости, так что честный человек не знает, что и думать…»

Клод Глистра терял терпение. Нужно было торопиться, каждая минута сжимала тисками его мозг, в котором копошились самые ужасные подозрения по поводу судьбы Нэнси.

Он прервал расчетливые рассуждения купца резким вопросом: «Так что же?»

«Чего, в точности, вы от меня хотите?»