Избранные произведения. Том III

Баджарнум строго покачал пальцем: «Вам следует хорошенько изучить этот вопрос, Меркодион — вопрос о продлении жизни оракулов в стабилизированном состоянии».

Верховный надзиратель наклонил голову: «Ваша воля — закон… Теперь я прикажу приготовить оракула, и мы перейдем к прослушиванию в веридикарии».

Огромный зал заполнился мудрецами, шуршавшими черными хламидами. По традиции, ночью капюшоны откидывали на спину, но характерное стремление скрывать индивидуальность находило выражение в свободных белых платках, повязанных вокруг головы на уровне лба, а затем спускавшихся мимо висков от затылка под подбородок.

Настоятель предусмотрел особые церемониальные песнопения. Хоры, разместившиеся вдоль стен двенадцатиугольного зала, смешивались, создавая нечто вроде плотной двенадцатиголосной полифонии.

Баджарнум, Меркодион и их свита вступили в зал и прошли к скамьям перед возвышением для оракула. В боковом арочном проходе появилась девушка с серьезным лицом и сияющими светлыми волосами. На ней были шелковые черные панталоны и серовато-зеленая блуза. Она задержалась на несколько секунд, обозревая зал, после чего медленно прошла к передней скамье перед возвышением — единственная женщина среди сотен мужчин, павлин в стае ворон. За ней следили все глаза.

Она остановилась рядом с Лисиддером, глядя на него сверху вниз со странным ищущим выражением. Меркодион привстал и вежливо ей поклонился. Баджарнум улыбнулся — холодной улыбкой, напоминавшей нервное растяжение губ: «Садись».

Напряженно-ищущее выражение исчезло, лицо девушки стало непроницаемым. Она тихонько села по соседству с императором. По толпе мудрецов пробежала волна шепота, тихих восклицаний, шороха одежд. По слухам, эта женщина была новой сожительницей верховного надзирателя. Глаза ощупывали ее лицо, но эта маска, бледная и неподвижная, как сахарная глазурь, не пропускала никаких эмоций.

Раздался печальный звон гонга — и новая волна пробежала по рядам мудрецов; позы присутствующих изменились, все глаза устремились в другом направлении. Баджарнум, казалось, неожиданно осознал, что находится посреди толпы; он прошептал несколько слов на ухо верховному надзирателю. Тот кивнул и поднялся на ноги: «Освободите зал. Все — вон!»

Разочарованно ворча, мудрецы потянулись длинной вереницей под огромные арки выходов. Теперь в зале почти никого не осталось, и каждое движение вызывало перекличку шепчущего эхо.

Снова ударили в гонг — появился оракул. Оракула вели под локти два префекта; сразу за ними следовал внушитель в жестком белом парчовом кафтане и высокой конической шапке.

Оракула обернули в серую рясу с кольцевыми красными полосами, голову его полностью закрывал белый колпак. Он шел медленно, но уверенно. На возвышении он задержался; его подняли и усадили в кресло.

Гробовое молчание сделало подкупольный зал похожим на ледяную пещеру. Все затаили дыхание, никто не вздыхал и не шептал.

Внушитель подошел к оракулу сзади, а префекты схватили его за руки, прижимая их к ручкам кресла. Внушитель снял большой шприц с конической шапки и занес руку, чтобы погрузить иглу в шею оракула.

Верховный надзиратель нахмурился, прищурился, вскочил на ноги и резко приказал: «Стой!»

Присутствующие выдохнули.

«Слушаю, надзиратель?»

«Снимите с него колпак. Баджарнум желает видеть лицо».

Один из префектов, слегка поколебавшись, протянул руку и медленно стащил белое покрывало с головы сидевшего в кресле.

Оракул посмотрел Баджарнуму в глаза и мрачно улыбнулся: «Как же, как же! Узнаю старого знакомого, Артура Хиддерса, торговца кожевенным товаром».

Баджарнум слегка наклонил голову: «Здесь я предпочитаю называться Чарли Лисиддером. Возникает впечатление, что вы нервничаете, господин Глистра».

Клод Глистра рассмеялся — хотя и несколько неровным смехом. Витамины, аминокислоты и нуклеиновые кислоты в огромных дозах оказывали стимулирующее воздействие на двигательную систему: «Вы оказываете мне незаслуженную честь…»

«Посмотрим, посмотрим!» — беззаботно отозвался Баджарнум; в тоне его голоса проглядывало, однако, мелочное злорадство.

Взгляд Глистры сосредоточился на девушке. На мгновение она встретилась с ним глазами, но тут же отвела их в сторону. Глистра нахмурился. В новых обстоятельствах, рядом с человеком, которого он знал под именем Артура Хиддерса, он распознал в ней новую личность — знакомую личность: «Сестра сострадания?»

Чарли Лисиддер кивнул: «Изобретательный маскарад, как вы считаете?»

«Изобретательный — но зачем?»

Баджарнум пожал плечами: «Вполне можно себе представить, что торговец кожами и мехами сколотил на Земле достаточное состояние для того, чтобы отправиться в паломничество на Большую Планету — но вряд ли он взял бы с собой талантливую молодую секретаршу».

«В талантах ей не откажешь».